Детально о кинофильме «Я объявляю войну»

Чулпан Хаматова, соучредитель Фонда «Подари жизнь»: «В этом фильме все по-настоящему - и болезнь ребенка, которая обрушивается на молодых родителей буквально ниоткуда, и эти разрывающие сердце эмоции, и больничные коридоры, и процедуры. Этот фильм – реальное отражение ситуаций, в которые попадают люди, когда их детям ставят страшный диагноз. Но ценность этой картины в другом. Он очень четко дает понять, что важно бороться упорно, до конца, чтобы вырвать ребенка из рук смерти. Современные медицинские технологии помогают вылечить рак, но настоящие чудеса происходят, когда родители объединяются ради спасения своего ребенка»

ИНТЕРВЬЮ С ВАЛЕРИ ДОНЗЕЛЛИ

Сюжет фильма «Я объявляю войну» трагичен, однако его нельзя отнести ни к трагедии, ни к комедии. Говорят, вы определили жанр этой работы как «живое кино».

- Мне самой сложно определить его жанр. Я бы не стала относить его к трагедии, драме или мелодраме. Мы с Жереми Элькаймом хотели сделать это кино живым и динамичным. Сначала в моих планах был боевик, вестерн, фильм о войне, как это следует из названия... На самом же деле зрителя ждет встреча с молодой семейной парой, которая переживает настоящее, а не искусственно организованное, приключение. Ромео и Джульетта встретились вновь, чтобы вместе пройти это испытание.

В фильме присутствует идея судьбы, которой можно управлять, а не только безропотно принимать.

- Для меня жизнь - это совокупность испытаний. Сложных и не очень, счастливых и трагических. Ты словно поднимаешься на гору, делаешь шаг за шагом. И то, что тебя не убивает, делает сильнее. Адам - это результат союза Ромео и Джульетты. Почему он страдает этим недугом? Когда Ромео задает этот вопрос Джульетте, та отвечает: «Потому, что мы сумели это преодолеть». Это испытание принимает практически мистический оборот. Это уже не вопрос неудачи или несправедливости.

«Я объявляю войну» - история о больном мальчике, но прежде всего это история семейной пары, которой приходится противостоять тяжелой болезни.

- Мне было интересно рассказать историю любви, пережившую именно это испытание. Ромео и Джульетта - молодые беззаботные люди, совершенно не готовые к этой борьбе. Я считаю, что мы и есть именно такое поколение избалованных детей, никто из нас не готов к настоящей войне. Тем не менее, они открывают в себе эту способность бороться и стать героями. Несмотря на собственные сомнения. Потому что уже само ведение такой борьбы является проявлением героизма.

Еще мне хотелось указать на то, что наши дети догнали нас. У Адама опухоль мозга. Его родителям не пришлось испытать такое на себе. Бессильные что-либо изменить в этой ситуации, они только и могут, что сопровождать его. Но родители Ромео и Джульетты, в свою очередь, тоже бессильны помочь своим детям в том испытании, через которое тем приходится пройти. И во всем виновата та система, в которой они пребывают, которая не дает понять, что наши дети - это не наше продолжение, а самодостаточные люди со своими правами и жизненным опытом. Опыт Адама начался очень рано – ему было всего полтора года, когда обнаружили его заболевание.

Испытание болезнью укрепило их, но разрушило их брак. Недаром в конце фильма звучит фраза: «Они были разбиты, но не сломлены».

- Любовные отношения по своей натуре весьма беспечны и строятся на уверенности, что ничто не может их разрушить. Однако Ромео и Джульетта попадают в прозаичную рутину, больница заставляет их замкнуться в себе. Что-то должно погибнуть, чтобы их ребенок выжил. И это их отношения. В то же время именно это испытание укрепляет связь между ними. Они прекрасно дополняют друг друга. Они - мужчина и женщина, инь и янь. Мне хотелось показать современную пару. Мне нравится то, что он делает всю работу по дому и ухаживает за маленьким Адамом, а она работает. Тем не менее они продолжают искать то, чего им хотелось бы получить от жизни. У них, конечно, есть свои идеалы, но им нужно платить ренту. Мне хотелось установить связь с моим поколением. Фильм отчасти автобиографичен. У нас с Джереми тоже был ребенок, который заболел смертельным недугом. События фильма очень близки тому, что пережили мы. Однако, это не наша история.

Каков был путь от личной боли, вызванной трагическими событиями в вашей жизни, до фильма, в котором каждый увидит себя?

- Такова специфика кино: начинаешь всегда с собственных переживаний, и постепенно создаешь универсальный сюжет: наше отношение к воспитанию детей, необходимость противостоять самому худшему, что ждет родителя, когда твой ребенок висит между жизнью и смертью, отношение к самой жизни. Жереми отлично прокомментировал наше желание поделиться моментами собственной жизни: «Мы избавились от плохого, и в нашей жизни, осталось только хорошее».

Процесс создания фильма позволяет авторам абстрагироваться от собственного опыта. Кино воспроизводит реальность. Это игра. В нем все искусственное, нет ничего настоящего, а потому столь велика тяга к ощущению реальности, истины.

Ваши герои никогда не испытывают жалости к себе?

- У них нет на это времени. Ромео и Джульетта - двухголовая военная машина. Мирские проблемы перестают существовать для них перед лицом этой громадной катастрофы. Они знают своего врага в лицо, и находят в этом силу. Более того, исходя из того, что рак весьма специфическое заболевание, вызванное живыми клетками, чужак, которого отчасти мы сами создали. По сути, это наши собственные клетки, подверженные некой трансформации. Пока мы не знаем, почему рак развивается у одного человека и не трогает другого, никто не может чувствовать себя абсолютно защищенным. Более того, когда Ромео и Джульетта понимают, что их ребенок излечен, доктор поправляет их: « У него, так же как и у других, существует вероятность развития рака».

В больнице герои читают статью под заголовком «Сила смеха». Зная ваш стиль, можно предположить, что это не простое совпадение?

- И да, и нет! В тот день, когда снималась эта сцена, я пошла в газетный киоск и просмотрела те заголовки, которые могут мне подойти. Я так и не смогла выбрать нужного мне. А тот заголовок был напечатан на странице «Aujourd’hui en France».

Ромео, Джульетта, Адам – это универсальные имена, имеющие мистический резонанс…

- Сначала мы не знали, как назвать героев. Но мне хотелось, чтобы их сразу воспринимали как пару. Сначала думали о «Поле» и «Вирджинии». А почему бы не Ромео и Джульетта, заявил мне Жереми. Я согласилась с условием, что они и сыграны должны быть именно так. Они познакомились на вечеринке, тут же влюбились друг в друга, не в силах поверить, что их зовут Ромео и Джульетта, и вместе отправились по пути своей трагической судьбы.

Для Адама я выбирала универсальное имя. Оно переводится как «человек». В нем есть что-то мистическое. Оно очень мягкое, мы не устаем его слушать. А для имени, которое много раз повторяется в кино, это имеет немаловажное значение.

«Королева дурочек» была сделана буквально кустарным способом. Вам не страшно было работать с маститым продюсером?

- Нет. У нас с Эдуардом Вейлом оказались схожие взгляды на то, что мы делаем. Я считаю, что кино является ремеслом. Эдуардо разделил мой подход. Он поддерживал меня на протяжении всей работы над фильмом. И все его комментарии сводились к единственной фразе: «Я тебе доверяю».

Над «Королевой дурочек» работало всего 4 человека. Обстоятельства были очень стесненные, но это давало большую свободу. Я не стремилась попасть в мир высокобюджетного кино, где начинаешь зависеть от других.

Когда я рассказала Эдуардо о своем новом проекте, он меня спросил: «Когда планируешь начать съемки?» - «В октябре». – «Отлично, сделай это так же, как работала над предыдущим проектом».

Работалось нам очень комфортно. И хоть бюджет был небольшим, нам удалось сохранить связь между производством фильма и его духом. Мне нравилось, что мы тратим деньги только на фильм. Поэтому было важно собрать вокруг себя сильную, надежную команду. Вообще, кино - коллективное искусство. Нельзя создать фильм в одиночку.

Как подбиралась команда?

- Я выбирала из тех, кого знаю. Над видео и звуком к этому фильму работали те же люди, что и в проекте «Королева дурочек». Оператором картины был Себастьян Бучам. А за звук отвечал Андре Ригот. Численность команд была сведена к минимуму. В результате каждый отвечал за несколько фронтов одновременно. Мне не нужны люди, которые появляются лишь на съемках. У меня работают только те, кто действительно создает фильм. В результате вся команда оказывается втянутой в процесс. Я придерживаюсь нетрадиционного подхода. И поощряю инициативу на всех стадиях производства у каждого члена команды.

Не смотря на то, что в фильме сравнительно мало уделено внимания самой болезни Адама, большая часть действия происходит именно в больнице.

- Мне хотелось, чтобы фильм был привязан к реальности, к настоящей больничной жизни, в отличии от студийных павильонов. И в эпизодических ролях у нас снимались настоящие медработники, а не статисты. Нам пришлось задолго согласовывать график съемок с руководством больницы. Поэтому наше появление в больничных стенах не напугало и не обескуражило врачей.

Не представляю, что бы мы делали, если бы нам отказали. Каждое согласие больничного руководства Мари, первый ассистент режиссера, сравнивала с разрешением от ЦРУ. И это действительно так. Потому что для меня каждый ответ имел огромное значение.

Как вам удалось заручиться поддержкой больничного персонала?

- Начнем с того, что там нас хорошо помнили, в этой больнице лечился наш сын. Что бы установить контакт, я показала им сценарий и объяснила свою задумку.

В обще-то мы практически не пользовались павильонам, за исключением того помещения, где шла работа с материалом, и еще одного, в котором разместилась квартира Ромео и Джульетты. В основном мы пользовались готовой обстановкой. Мне понравилась идея создания эффекта реальности.

Вы никогда не задумывались над тем, что в вашем фильме может быть слишком много эмоций, музыки?

- Нет. Я всегда следую за своей интуицией. Кино – это как игра, которую мы ведем ради достижения результата. Это сложный процесс, порождающий много желаний и вопросов. Но в нем ничего не угрожает жизни. Создание фильма веселое занятие. Главное – позволить себе идти туда, куда хочется. Возможно от того, что я прежде всего актриса, я так остро ощущаю это чувство игры.

Как вам работалось с ребенком?

- Изначально я собиралась снять ребенка своих друзей. Но это оказалось слишком сложным. Не каждый может доверить своего ребенка чужому человеку и позволить ему сниматься 20 рабочих дней. Поэтому я решила подойти к этому вопросу более профессионально. Мы провели кастинг. Когда я познакомился с Сезаром, который в конечном итоге и сыграл Адама, я сразу поняла – это он. Его родители очень помогли нам. Они всецело нам доверились. Изначально они не желали карьеры актера своему ребенку. Они много снимали сына, и однажды его мама решила создать блог и поместила в нем эти снимки. Позже его отец хотел удалить их, но у него не получилось. После этого с ними стали связываться различные кастинговые агентства. Однако родители мальчика отвечали отказом. До тех пор, пока им не позвонила Карен Хоттойс, мой ассистент по актерам, и не рассказала им сюжет фильма.

ИНТЕРВЬЮ С ДЖЕРЕМИ ЭЛЬКЕЙМОМ

В проекте «Я объявляю войну» вы выступили как соавтор сценария и актер. Однако вы занимаете особое положение в фильмах Валери Донзелли. Как бы вы это описали?

- Мне сложно точно описать свое положение в ее фильмах. Могу лишь сказать, что вот уже много лет между нами существует тесное общение, наверное, это основная причина. Я устанавливаю рамки и привожу в порядок ее мысли. Идеи Валери могут увести ее очень далеко, но она не боится казаться смешной. Она не пытается быть примерной ученицей и искренне верит, что при создании фильма рамки и правила только мешают. И этот свой подход она применяет везде и ко всему. Для нее главное получить результат. Ее нельзя уличить в хитрости, потому что часто сама становится жертвой своего поведения. Очень хорошо ее описала Полин Гейллард, монтажер: «Она носит подсознательное на своих плечах».

Как вы отнеслись к повторению истории, пережитой когда-то лично?

- Мне кажется, нас всегда вдохновляет то, что мы сами некогда пережили и то, кто мы на самом деле. «Я объявляю войну» - фильм совершенно автобиографичный, от того работать над ним было сложнее. Как воплотить на экране то, что произошло в реальности? Это очень сложно. Гораздо проще делать это, не привязываясь к реальности. К тому же не всегда сильные личные переживания могут восприниматься так же остро другими, которые увидят их на экране. Мы не стремились сделать из зрителей заложников своей картины. Поэтому попытка максимально придерживаться реальных событий была бы неверным решением. Нам надо было выбрать такую перспективу, которая помогла бы сделать нашу личную историю интересной для зрителя. Поэтому, рассказывая историю семейной пары, мы сумели немного абстрагироваться от болезни и выразить свою задумку полнее. После «Королевы дурочек» у нас было несколько проектов. Это был не случайный выбор: в реальности наш сын излечился. И мы подумали, что могли бы поделиться частицей своей радости со зрителями.

Как вы писали сценарий?

- Пока мы боролись с болезнью сына, Валери вела дневник. Не каждому довелось в жизни пережить такое. Нахождение между жизнью и смертью заставило нас проявить гораздо больше героизма, чем мы ожидали. Иногда нам казалось, что это наша работа.

Мы пытались как-то структурировать те разрозненные записи из дневника и адаптировать сохранившуюся переписку. Нашей задачей было - отстраниться от фактов и привнести действие в сценарий. С самого начала нами двигало одно стремление: надо избавиться от плохого, чтобы разделить хорошее.

Мы стремились сделать наш фильм энергичным, потому что именно так мы проходили через свою ситуацию. Мы словно снимали захваты больниц. Закончив работу над сценарием, мы не могли избавиться от ощущения, что собираемся снять боевик. Эдуард Вейл, продюсер, способствовал такому стремительному развитию сюжета, потому что предоставил нам полную свободу действий. Он понял нашу задумку и пошел в ногу с нами, чего со мной еще не было. Он относился к процессу создания фильма так, как это описано в биографиях классиков. Это современный Анатоль Доман! Написание сценария и подготовка к съемкам прошли очень быстро. На создание фильма ушло менее года.

Какова была ваша роль на съемочной площадке?

- Наш диалог с Валери продолжился. Я не был только актером. Но то же самое можно сказать и о других членах команды. Нас было меньше 10 человек, задействован был каждый. Мы использовали концепцию Швейцарского армейского ножа! Когда на площадке всего 10 человек, это ощущается совсем иначе, чем когда их 50. Мы больше общаемся между собой, взгляд прикован к одной цели. И результат оказывается совсем другим. Это больше похоже на семью, а не на команду профессионалов, собравшихся вместе, чтобы снять фильм.

Что это значило на практике?

- Отсутствие иерархии. Если ты заметил в кадре объект, которого там быть не должно, ты не ждешь, чтобы его убрал тот, кто за это отвечает. А просто делаешь это сам. Если я заметил, что мне нужно подправить грим, я сделаю это сам. Если возникают проблемы с оборудованием, мне просто объясняют, как их устранить. Мы все научились делать гораздо больше того, что входило в наши обычные обязанности. Валери обладает способностью быстро справляться с любыми непредвиденными ситуациям: «взбунтовавшимся» актером, сломанной техникой…

Почему вы приняли решение самим исполнять роли Ромео и Джульетты?

- Меня беспокоил тот факт, что мы можем недостаточно оторваться от самих себя. Однако не настолько сильно. Потому что во время работы над сценарием уже учли этот момент. А решение играть вместе стало вполне логичным: мы ведь вместе работали над сценарием, вместе обдумывали сюжет… К тому же это сократило количество людей на площадке на два человека.

Вы не хотели бы и сам режиссировать этот фильм?

- В нашем тандеме с Валери, именно ей приходится нести все на себе. Я нахожусь рядом с ней в качестве советника. Секрет нашего успеха в комплементарности нашего сотрудничества. Валери прекрасно справляется с ролью движущей силы своих проектов в окружении команды, подобранной ею самой, частью которой являюсь и я. Мы не можем вместе исполнять эту функцию. Я прекрасно чувствую себя, находясь рядом, потому что мне не приходится нести на себе груз ответственности. А она с этим прекрасно справляется.

Ромео и Джульетта сумели пройти это испытание на прочность.

- Да. Не смотря на то, что герои расстаются в конце фильма, пережитый ими опыт навсегда прочно связал их между собой. Они уже никогда не смогут стать парой в привычном понимании, потому что это испытание наложило слишком сильный отпечаток на их жизни. Но им удалось достичь высшего понимания. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, через что им пришлось пройти.

Не помню, кто именно из режиссеров верно заметил: «Во всех фильмах задается один и тот же вопрос: существует ли любовь?» Разумеется, это вопрос идеалов. Но если бы мы задались поиском ответа на него, то я бы склонился к ответу «да». Я человек верующий. Не в религиозном понимании, я верю в жизнь, в отношения, в умение слушать и уважать. Я не считаю эти ценности глупыми, потому что мне хочется разделить их с остальными. Я так же, как и остальные движусь в направлении смерти, но мне нравится работать, чтобы наполнить этот путь смыслом.