Детально о кинофильме «Цена страсти»

ИНТЕРВЬЮ РЕЖИССЕРА И СЦЕНАРИСТА МЭТЬЮ ЧЭПМЕНА

Что подвигло вас написать этот сценарий?

Лучшим примером счастливых отношений для меня, когда я был маленьким, были отношения между моим дядей и его бойфрендом. Недавно они отметили 50 годовщину совместной жизни. Наверное, мне не было и десяти, когда мне стало ясно, что гомофобию зачастую оправдывают Библией. Это глубоко задело меня лично, потому что я видел, какие страдания она приносит людям, которых я любил и уважал. Когда я приехал в Америку, я услышал о людях, которые требуют лишить детей научного образования, потому что их прочтение Библии заставляло их верить, что мир был создан 8.000 лет назад. Это глубоко задело меня интеллектуально: меня поразило то, как вера иногда превращает благопристойных и интеллигентных людей в жестоких и иррациональных. Я написал две книги об этом, а потом, нисколько не ожидая, что фильм будет поставлен, решил написать сценарий на схожую тему. Что-то вроде философского триллера.

В фильме две главные линии - «человек на крыше» и любовная интрига. Можете ли вы рассказать, как они связаны между собой и как дополняют друг друга?

И «человек на крыше» (Чарли Ханнэм), и его антагонист (Патрик Уилсон) понесли тяжелые утраты. Один из них в итоге отвернулся от Бога. Другой, напротив, решил, что Бог спас его. Оба они – несовершенные люди, ищущие любви и правды схожими и различными путями. Оба основываются на убеждениях, позволяющих им жить дальше, но оба также испытывают и недостаток романтической любви, хотя, возможно, об этом не догадываются. Любовь и утрата любви толкают каждого из них на философские крайности. В конце концов, я думаю, что их специфическим образом объединяет тот факт, что они оба и правда имеют убеждения.

Расскажите о религиозном фундаментализме и о том, как он связан с персонажем Патрика Уилсона.

Персонаж Патрика Уилсона, фундаменталист, основан на реальном человеке, с которым я познакомился в Теннеси, когда писал свою первую книгу. Но я встречал много таких людей, как он. Я был с ними в церкви, слышал, как они проповедуют, ел с ними и был знаком с их семьями. Не сказать, чтобы они были такими уж особенными. Эти люди способны на настоящую доброту, огромную самоотверженность и подлинное милосердие. Они также верят, что большинство людей в этом мире (а уж я-то точно) будут вечно гореть в аду – и странным образом их, кажется, это не слишком беспокоит. В науке есть такое выражение: экстраординарным заявлениям требуются экстраординарные подтверждения. Я думаю, что экстраординарной вере требуется экстраординарная боль. Без такой боли никто не согласится с концепцией спасения, естественным следствием которой является проклятие для такого огромного количества людей. Я отождествляю себя с болью, поэтому могу сострадать. В известной мере.

Расскажите, что нужно, чтобы сделать классный триллер

Я написал несколько триллеров, и я люблю этот жанр. Он немного примитивен, но может быть занимательным и элегантным. Также я думаю, что комедии и триллеры обычно недогружают серьезными темами. Если люди смотрят кино с напряжением, или если их скрючивает в кресле от смеха, они могут проглотить любую серьезную идею без ощущения, что им читают лекцию. Хорошо, когда в вашем сюжете есть какое-то глубокое противоречие. Надо лишь попытаться (если у вас есть на это время), снять свой фильм так, чтобы он был наполнен настоящим саспенсом. Иногда это может быть достигнуто при помощи движения. В «Цене страсти» я экспериментировал в некоторых сценах с обратным движением и с чем-то вроде тревожной неподвижности. Вдобавок, к счастью, существует музыка, которая может создать нужную атмосферу даже тогда, когда ничего, казалось бы, не происходит.

Расскажите о том, как вы перенесли сценарий на экран, и как работали с такими великолепными актерами.

Сценарий был намеренно «болтливым». Я знал, что первая треть фильма кому-то может показаться слишком медленной. Но это - необходимая плата за то, чтобы зрители достаточно разобрались в характерах персонажей и сопереживали им в оставшиеся две трети картины. На меня немного давили, предлагая выкинуть или изменить тот или иной диалог, но так как я писал сценарий для себя и без всякой надежды найти продюсеров, я сопротивлялся. Мне никогда не понять, почему считается невероятно интересным смотреть на разговаривающих людей в театре (где даже лиц-то не разглядишь), но вроде как «невозможно» делать то же самое в кино, где у вас есть красота крупных планов. Я был очень внимателен с кастингом, чтобы уж точно знать, что нашел тех, кто сможет выдержать сцены с длинными диалогами. Но я никак не ожидал увидеть такую великолепную игру, которую в итоге показали мои актеры. Нет ничего более захватывающего, чем услышать написанный тобой диалог в лучшем исполнении, чем он звучал у тебя в голове. Не могу не признаться, что иногда я совершенно не по-британски страстно выражал свое восхищение и благодарность.