Детально о кинофильме «Вкус ночи»

«ВКУС НОЧИ»: СВЕЖАЯ КРОВЬ В ДРЕВНИХ ЖИЛАХ

Немногие мифические существа или литературные персонажи будоражат воображение кинематографистов так же сильно, как вампиры. Беглый взгляд на историю вопроса говорит нам, что с 1912 года было снято более трех тысяч фильмов об этих кровопийцах – в том числе классические ленты эпохи немого кино, натуралистичные слэшеры, драмы-«слезовыжималки» для юношества и даже комедии в жанре «софт-порно».

Триллер от Денниса Ганзеля, повествующий о четырех берлинских неупокоенных красавицах, сочетает лучшие черты «вампирского кино» разных периодов развития мирового кинематографа. Главные героини воплощают четыре разных эпохи в истории человечества (в зависимости от того, когда они были укушены «неупокоенными»). Таким образом, картина представляет своеобразное путешествие во времени, начинающееся в современном Берлине. Кроме того, в фильме показана и атмосфера незабываемых берлинских техно-тусовок, и «изнанка» немецкой столицы – бедность, отчаяние, угрюмость, царящие в тех кварталах города, где селятся те, кого принято называть «преступными элементами». И наконец, создатели фильма отдают должное Берлину и как великому городу, где на протяжении многих десятилетий появлялись на свет многочисленные литературные и кинематографические шедевры.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

ДВА ОДНОКУРСНИКА, ОДНА МЕЧТА

Вампиры живут вечно; однако порой вечностью кажется и тот путь, который должен проделать замысел сценария фильма о вампирах, прежде чем быть воплощенным на большом экране. Прекрасным примером здесь может служить история создания картины «ВКУС НОЧИ». «Мне было двадцать три года, когда у меня возникла идея этого фильма, - вспоминает Деннис Ганзель. – Когда же он наконец вышел на экраны, мне исполнилось тридцать семь».

Местом рождения проекта стала квартира, которую снимали на двоих студенты мюнхенской киношколы HFF Деннис Ганзель и Кристиан Беккер. Оба они поступили в HFF в 1994 году и вместе работали над короткометражной лентой The Wrong Trip. Она показывалась перед вышедшим в Германии на 700 копиях боевикам Питера Хайамса «Внезапная смерть», главную роль в котором исполнил Жан-Клод Ван Дамм, и имела оглушительный для дебютантов успех, что окончательно скрепило дружбу Беккера и Ганзеля и положило начало их длительному сотрудничеству.

В октябре 1996-го Деннис Ганзель поделился с Кристианом Беккером идеей вампирской лав-стори, разворачивающейся на берлинской клубной сцене. Похоже, сама судьба подталкивала начинающего кинематографиста к написанию нового сценария. «Моя девушка тогда училась на актерском факультете, - рассказывает режиссер. - У нее в портфолио были черно-белые фото, на которых она выглядела очень сексуальной и задумчивой и напоминала мне вампира. Кроме того, летом девяносто шестого я побывал в Берлине и обратил внимание на наводящие на мысли о романах Брема Стокера старые здания в викторианском духе в районе станции метро «Шлезишес Тор» (Schlesisches Tor), где располагались многочисленные ночные клубы».

Кристиан Беккер с энтузиазмом встретил предложение друга. «Он немного подумал и воскликнул: «Круто!» - вспоминает Ганзель. – С тех пор мы работали над этим проектом вместе. Кристиан предпочитал развивать экшн-составляющую, а я уделял больше внимания романтическим аспектам истории» В частности, режиссер написал трехстраничную сценарную заявку под названием «Рассвет» - рассказ о любви молодой берлинской вампирессы и ее смертной ровесницы. Свою «главную вампиршу» Ганзелю помогло найти очередное совпадение: «Я был на премьере фильма Бернда Айхингера «Любовники Розмари» и увидел на экране Нину Хосс [в той картине Нина играла элитную проститутку Розмари Хитрибитт, чье жестокое убийство наделало немало шума в ФРГ в начале 1950-х и так и не было раскрыто]. Я тут же понял, насколько она талантлива, и перекроил свой сценарий специально под нее». Однако впервые режиссеру удалось пообщаться с актрисой лишь весной 1999 года. «Я дал Нине сценарий, - говорит Ганзель, - и попросил высвободить для меня осень в ее личном графике.

Я тогда наивно полагал, что съемки начнутся уже в конце лета». Нина Хосс тоже прекрасно помнит их первую встречу: «Деннис дал мне самый первый набросок сценария, довольно сильно отличавшийся от окончательного варианта и не слишком сильно меня вдохновивший. Но роль злобной вампирши мне, определенно, понравилась, поэтому я сказала ему: «Когда сценарий будет готов, держи меня в курсе!» Иронично улыбнувшись, Нина Хосс добавляет: «Не прошло и десяти лет, как Денис позвонил мне вновь».

ДОЛГАЯ ПРОВОЛОЧКА

В последующие несколько лет Ганзелю на собственном опыте довелось убедиться, как непросто бывает подарить полноценную экранную жизнь своим «неупокоенным» героям – особенно в Германии, где предпочитали снимать артхаус, а жанровое кино почти отсутствовало. «В 2000 году мой сценарий был завершен, но, похоже, я слегка опередил время», - говорит Деннис.

Не нашлось ни продюсеров, ни дистрибьюторов, желавших финансировать вампирскую ленту, вследствие чего многообещающий молодой режиссер был вынужден обратить свою энергию на другие, коммерчески успешные проекты – «Девочки сверху», «Академия смерти» и «Эксперимент 2: Волна». В то же время Ганзель не прекращал работу над сценарием к фильму «Рассвет». Его терпение и настойчивость в конце концов оправдались: картина «Эксперимент 2: Волна», продюсером которой выступил Кристиан Беккер, имела колоссальный успех (только в Германии на показы этой ленты, участвовавшей в конкурсе кинофестиваля «Санденс», было продано свыше 2,6 млн билетов). Благодаря этому была открыта «зеленая улица» и другим совместным проектам продакшн-компании Беккера Rat Pack и студии Constantin Films, которую как режиссер представлял Ганзель. «Да, конечно, «Сумерки» дали нашему проекту новые крылья, - признает Беккер. – Но не забывайте, что наш сценарий был создан еще до того, как Стефани Мейер написала первые строчки своей книги».

Неожиданно возникший вокруг вампирской тематики ажиотаж имел и свои отрицательные стороны: оказалось, что ганзелевский сценарий «Рассвета» слишком сильно напоминает «Сумерки» - необходимо было его переработать. Принявший от Ганзеля в 2008 году эстафету сценарист Ян Бергер предложил новое название картины: We Are the Night. Бергер сохранил всех героев и значительную часть сюжета, однако изменил перспективу рассказа. «Я хотел показать, как молодая женщина превращается в вампира, - говорит Бергер. – В каждом фильме о супергероях рассказывается, как Бэтмен или Человек-паук дошли до жизни такой. В кино же про вампиров этот аспект почему-то часто сбрасывается со счетов. Но в случае с Линой мы вместе с ней проходим этот путь и видим, как укус Луизы переносит ее в новый мир, как в ней пробуждается жажда крови, как необратимо меняется ее тело».

ИДЕАЛЬНАЯ КОМАНДА

«Меня поразило, что Нину Хосс даже через десять лет после нашего знакомства по-прежнему интересовала роль Луизы, - признается Деннис Ганзель. - В Нине есть величественность и загадка, позволяющие ей абсолютно достоверно воплотить на экране предельно безжалостную натуру предводительницы банды вампиров». В представлении Хосс, Луиза – многогранная натура: “Именно она решает, кого из укушенных вводить в «семью». Остальные девушки полностью в ее подчинении. И в то же время Луиза – не просто злобная тварь, у нее есть свои уязвимые стороны. Она устала от существования, бремя которого несет двести пятьдесят лет. Время проходит, мир вокруг нее меняется, а она остается неизменной. За все эти годы Луиза давно забыла, что такое колебания или сомнения. Она может выжить, только убивая других, поедая их, высасывая досуха. Совесть ее не мучает, как, скажем, ту же Лину».

Как и Нина Хосс, Каролине Херфурт с самого начала была одной из главных претенденток на участие в картине. «В 2000 году я снимал фильм «Девочки сверху», где Каролине играла одну из ролей, и дал ей прочесть сценарий «Рассвета», который, как планировалось, должен был стать моей следующей работой, - вспоминает Ганзель. – Сценарий Каролине понравился, но для Лины она была еще слишком юна; скорее подходила на роль Норы». Однако, покуда работа над проектом все откладывалась и откладывалась, возрастная проблема разрешилась сама собой. Продюсер Кристиан Беккер считает это большой удачей: «Каролине Херфурт обладает несомненным талантом и исключительной красотой, да к тому же в ней есть нечто мечтательное, притягательное и слегка зловещее».

Актрисе пришлось продемонстрировать на экране два полюса личности своей героини. «Сначала Лина ведет жизнь бесприютную жизнь трудного подростка, но после укуса Луизы все резко меняется, и она попадает совсем в другую среду: роскошные дорогие наряды, умопомрачительные светские мероприятия… У нее появляется даже собственный «Ламборгини», - поясняет Ян Бергер. Происходит столкновение двух парадигм, и Лина должна выбрать собственный путь. Именно сходство судеб актрисы и героини делает Каролине Херфурт идеальной исполнительницей этой роли, считает режиссер: «Каролине рано пришлось самой пробивать себе дорогу в жизни, что наложило на ее личность отпечаток бунтарства. Теперь же она прочно утвердилась в кинематографе; мир гламура, премьер и кинофестивалей знаком ей не понаслышке». Сама же Херфурт ценит свою роль за значительную внутреннюю глубину образа, заявляя: «То, что она стала вампиром, для Лины не благословение, а проклятие. После того, как Луиза ее кусает, Лина вынуждена убивать, чтобы выжить, и это противоречит ее представлениям о справедливости: она не желает без нужды причинять людям боль».

Что касается роли полицейского Тома Сернера, то ее изначально решено было предложить Максу Римельту. «От Макса исходит необычайно сильная звездная аура, - говорит режиссер. – Глядя, как он играет полицейского, мы прекрасно понимаем, почему Лина мгновенно влюбляется в этого парня. Его спокойная, мягкая манера общения напоминает ей о том «обычном» мире, оставленном в прошлом». Еще сильнее о привычном мире напоминает коллега Тома Луммер - его играет Арвед Бирнбаум, которого Ганзель называет «настоящим мужчиной с большой буквы»: «Арвед выглядит в точности как настоящий полицейский». Режиссер знает, о чем говорит. Готовясь к съемкам, он «отдежурил» несколько ночных смен вместе с берлинскими полицейскими, а также некоторое время наблюдал за тем, как работают сотрудники эссенского подразделения по борьбе с наркотиками. И то, и другое стало возможно благодаря другу отца Ганзеля – полицейскому Петеру Торварту.

ГЛЯНЕЦ

По контрасту с внешним обликом полицейских, которые с виду – типичные «синие воротнички», четыре вампирессы должны были выглядеть гламурными «райскими птицами». «Вампирский жанр в целом – сплошной подарок для людей моей профессии, - говорит главный художник по костюмам «ВКУСА НОЧИ» Анна Винклер. – В данном случае нам, естественно, пришлось учитывать то, что наряд каждой героини должен соотноситься с тем периодом времени, из которого она родом». Поскольку Луиза странствует по миру начиная с 18 века и представляет тип богемной художницы, ее стиль – темные цвета и причудливые детали костюма. Шарлотта одевается в духе «ревущих двадцатых»: черные наряды, усеянные бахромой, бисером и блестками. С ними разительно контрастируют кричащие цвета одежды Норы, которая по-прежнему одевается в духе «парадов любви» времен 90-х. «Впрочем, мы не просто копировали костюмы той или иной эпохи, - замечает Винклер, - а старались немного адаптировать их в соответствии с тенденциями современной моды. В результате наших усилий зрители должны были поверить, что героини только что прибыли с похода по самым дорогим парижским магазинам или из супермодного берлинского торгового центра».

Головокружительное визуальное превращение Лины из уличной неряшливой девчонки в красавицу-вампирессу осуществляется не в последнюю очередь благодаря одежде. «В начале фильма она одета в грубые ботинки и армейские штаны, а начиная со второй трети картины – в изящные платья и туфли на шпильках», - говорит Винклер.

У каждой из героинь было около дюжины разных костюмов, частично приобретенных Анной Винклер в секонд-хэндах, винтажных магазинчиках и на блошиных рынках, частично позаимствованных в костюмерном цехе киностудии. Прочие наряды сшили на заказ или скомбинировали из разных деталей. Костюмы должны были не только хорошо выглядеть, но еще и быть практичными и носибельными: поскольку по сценарию героини вовлечены во множество динамичных сцен, надо, чтобы под одеждой можно было скрывать наколенники и налокотники, требовавшиеся для безопасности при съемках трюков.

К тому же многие наряды по сюжету рвались или пачкались кровью, поэтому требовалось готовить сразу несколько комплектов.

У художника по гриму Георга Корпаса было четкое представление, как должны выглядеть героини: «Чего я не хотел, так это чтобы их лица были мертвенно бледными, как в фильмах семидесятых. Наши девушки сильные, яркие и сексуальные, все мужчины теряют от них голову». Трансформация Лины – наглядный тому пример. «Вначале Лина предстает перед нами бледной, резковатой девчонкой, которая и выглядит, и ведет себя по-мальчишески, - говорит Корпас. – Но укус Луизы меняет ее ДНК, после чего она некоторое время кажется еще более бледной и болезненной, но затем буквально расцветает и выглядит здоровой, сексуальной и вечно юной и прекрасной». Чтобы глаза девушек еще больше притягивали взгляд, Георг Корпас воспользовался специальными контактными линзами: когда героини возбуждены, вокруг их зрачков появляются красные кольца, которые, по замыслу художника, усиливают природный цвет глаз персонажей.

ИСКУССТВЕННАЯ КРОВЬ И КЛЫКИ

Фильм про вампиров немыслим без вурдалачьих клыков. Во «ВКУСЕ НОЧИ» они появляются лишь тогда, когда героини чувствуют запах крови. Георг Корпас изготовил клыки в своей мастерской в Мюнхене по слепкам, снятым с зубов исполнительниц главных ролей. «Мы хотели, чтобы они выглядели сексуально и неброско, - рассказывает гример, - и имели плавные изгибы, подобные изгибам женского тела». Искусственные клыки можно было надевать на настоящие зубы. Благодаря присоскам они могли держаться без какой-то дополнительной фиксации. «Уже через несколько минут ты забывал, что во рту у тебя фальшивые клыки», - со смехом вспоминает Дженнифер Ульрих.

Кровь, которую вампирши со смаком тянут из своих жертв, прибыла из Великобритании. «Раньше я сам делал искусственную кровь, но с возрастом становишься ленивее, - признается Корпас. – Поэтому на сей раз я заказал ее по Интернету. Можно было выбирать из трех различных консистенций: свежая, сворачивающаяся и почти запекшаяся». Для съемок Корпас приготовил 30 литров крови, у специалиста по визуальным эффектам Дирка Ланге было еще десять литров. Искусственная кровь делается из сахара, поэтому ее без опаски можно пробовать на вкус. «Она сладкая и тягучая, - делится опытом потребления Анна Фишер и, смеясь, добавляет, - Теоретически она должна перевариваться без проблем, но, конечно, если хлещешь ее галлонами, обязательно заработаешь боль в животе и диарею».

Потребовалось сделать немало проб, прежде чем на съемочной площадке начала литься кровь. «Естественный цвет крови довольно светлый, перед камерой он выглядит почти розовым, - замечает Корпас. – Поэтому нам приходилось тщательно подходить к местам ее «пролития» и к вопросам освещения. Светлую кровь мы показывали лишь тогда, когда надо было противопоставить ее темной одежде».

ЦЕНТРАЛЬНАЯ СЦЕНА БЕРЛИНА

«ВКУС НОЧИ» с самого начала замышлялся как фильм, тесно связанный с Берлином и его атмосферой. «Чтобы показать самую суть Берлина – многолюдного, динамичного города, - мы часто забирались в самые неожиданные места, где прежде не появлялась ни одна киногруппа», - рассказывает продюсер Кристиан Беккер. «Ни один другой город в мире не встречает киношников с настолько распростертыми объятьями», - превозносит готовность к сотрудничеству берлинских властей Деннис Ганзель. Его поддерживает художник-декоратор Матиас Мюссе: «Берлин – рай для киношников. Где еще найдешь столько свободных зданий такого прекрасного качества?»

Одно из основных мест действия картины – клуб, совладелицами которого являются Луиза, Шарлотта и Нора. Взяв за образец атмосферу легендарного техно-клуба Tresor (отчасти вдохновившего Денниса Ганзеля на создание сценария «Рассвета»), художник-постановщик Маттиас Мюссе на время съемок превратил заброшенный бассейн эпохи ар-деко в Лихтенберге в стильный ночной клуб.

Построенный в экспрессионистском стиле между 1925 и 1928 годами плавательный комплекс был закрыт в 1991-м из-за технических проблем и с тех пор пустовал. Центральный 25-метровый бассейн превратился в танцпол, при этом «неплавательная» зона плавно переходит в плавательную глубиной 2,5 м.

«Исследуя места для съемок, я был поражен тем, как незамысловаты декорации в берлинских клубах, - вспоминает Маттиас Мюссе. – В основном это напоминает большие игровые площадки, где все размещено как придется; кое-где стоит обветшалая мебель, и все это является частью клубного имиджа». Бар в бассейне был сконструирован из старых канистр из-под хлорки, подсвеченных изнутри. Частью антуража также является гигантский светящийся шар, испещренный кратерами, и закрепленные на плавательной вышке восемь огромных динамиков, транслирующих музыку, которую играет ди-джействующая Нора, в то время как 400 участников массовки танцуют под нее в чаше бассейна.

Многие члены массовки принесли для клубных сцен свою собственную одежду. «Но лишь немногие оделись именно так, как мы надеялись, - вздыхает Анна Винклер, - поэтому пришлось их переодевать». В ноябре 2009 рядом с плавательным комплексом был разбит шатер, где Винклер и ее команда с помощью одежды и самых поразительных аксессуаров перевоплощали непрофессиональных актеров в клабберов, возле которых сновали стриптизерши и барменши.

Для съемок самой «многолюдной» сцены фильма, в которой на танцполе знакомятся Луиза и Лина, участникам массовки пришлось не только провести несколько часов в неотапливаемом бассейне (дело было в ноябре), но и погрузиться в клубы густого тумана, производимого дымовой машиной под «управлением» Дирка Ланге (для нее потребовалось 12 тонн жидкого азота). «Для обычных клубов этот способ производства тумана слишком дорог», - замечает Ланге. - Но для особого случая решили потратиться».

Экспрессионистский фасад плавательного комплекса не фигурирует в фильме; вид клуба снаружи снимали в Восточном Берлине – в парке Плентервальд, в округе Трептов-Кёпеник. Открытый в 1969 году при коммунистическом режиме, Плентервальд был одним из самых популярных мест развлечения жителей столицы ГДР и вплоть до падения Стены привлекал около полутора миллионов посетителей в год. Однако в 2001 году парк был закрыт в связи с увеличением числа преступлений, совершавшихся на его территории. За прошедшие с тех пор годы статуи динозавров, полуразвалившиеся карусели и обшарпанные американские горки успели зарасти буйной травой. Неудивительно, что окутанный клубами тумана в ночном освещении Плентервальд выглядит как идеальное место для вампирского приключения.

Поскольку при солнечном свете вампиры превращаются в прах, героиням фильма необходимо, чтобы их жилье было оборудовано совершенно особым образом – в частности, окна в нем должны быть затемнены. По сценарию, банда Луизы должна была проживать в фешенебельном отеле «Адлон» у Бранденбургских ворот. «Но скоро мы поняли, что в люксовом отеле подобного уровня, с вышколенной обслугой и всем прочим, их бы рассекретили в два счета, - говорит Маттиас Мюссе. – Они занимают целый этаж, на окнах в их номерах никогда не отдергиваются занавески, мини-бары забиты пакетиками с кровью, а спят они в кроватях с пологом, где драпировки еще более светонепроницаемы, чем оконные шторы». Поэтому выбор пал на другой отель, не столь престижный и некогда знавший лучшие дни, но все еще сохраняющий остатки былого великолепия – «Кумберленд Хаус» на бульваре Курфюрстендамм, спроектированный между 1911 и 1912 гг. Робертом Лейбницем, тем же архитектором, по чьим наметкам строился «Адлон». Долгие годы «Кумберленд» пользовался репутацией главного отеля города, а с 1966 по 1993 годы являлся штаб-квартирой берлинского казначейства. Последующие 17 лет отель пустовал, время от времени превращаясь в съемочную площадку. Правда, фойе в «Кумберленд Хаусе» оказалось недостаточно масштабным, чтобы подчеркнуть грандиозную трансформацию Лины, ставшей вампиром. Поэтому «большой выход в свет» творческая группа картины снимала - ни больше ни меньше - в здании Берлинского государственного суда.

ПОКУПАЙ ДО УПАДУ

Местом для съемок грандиознейшего похода вампирской четверки по магазинам стала «Галерея Кауфхоф» на Александерплац. Открытый в 1969 году под названием «Центрум», этот магазин стал крупнейшим универмагом ГДР. После краха социалистического режима он был перестроен и открыт заново в 2004 году и считается одним из самых крупных торговых центров Европы (площадь торговых помещений – 35.000 кв.м). «Именно здесь мы нашли те длинные проходы между залами и быстро движущиеся эскалаторы, которые были нам нужны», - вспоминает Маттиас Мюссе. Члены съемочной группы чувствовали, что словно бы сбылись их детские мечты – провести ночь в огромном магазине. «С семи вечера до шести утра это место целиком было отдано в наше полное распоряжение», - восхищается продюсер Кристиан Беккер. Впрочем, сначала администрация «Галереи Кауфхоф» выдвинула определенные условия, связанные с соблюдением безопасности – в частности, настаивала, чтобы на каждого участника съемочной группы приходилось бы по одному охраннику. «Но закончилось все тем, - говорит Мюссе, - что на шестьдесят киношников было пятнадцать охранников, которые проверяли наши сумки на входе и на выходе из магазина». «Кстати, ни одной вещи не пропало! – добавляет Беккер. – В пять утра мы начинали прибираться и возвращать все на место, потому что вскоре магазин должен был открыться».

Убогая комнатушка Лины в далеко не лучшем районе Берлина должна была составлять контраст с роскошной обстановкой магазинов, отеля и ночного клуба. «Вначале мы хотели снимать в каком-нибудь «восточном» жилом комплексе, который был бы одной из самых наглядных иллюстраций на тему социалистической архитектуры, - говорит Мюссе. – Но оказалось, что практически все они перестроены и перекрашены в пастельные цвета». Поэтому участники команды обратили свои взоры к наиболее неприглядным районам западной части города. То, что требовалось, нашли в Шёнеберге.

12-этажный жилой комплекс, рассчитанный на 2000 жильцов, был построен в 1977 году, а в 2001-м ему присвоили имя «Палассеум». Когда-то этот дом считался образцом ультрасовременного жилья, однако уже давно перестал быть таковым и превратился в прибежище для неблагополучных социальных элементов, наподобие Лины и ее окружения. Сцена, где Лина совершает кражу, снималась в районе станции Zoo, а эпизод в русском публичном доме, где Луиза учит «новенькую» убивать, был снят в буквальном смысле слова среди руин бывшего Центральной станции радиовещания ГДР на Налепаштрассе (район Обершёневейде). Здание, откуда когда-то выходила в эфир легендарная молодежная радиостанция «DT 64», вместе со всеми студиями, оборудованием и мебелью теперь превратилось в развалины.

«Снимать сцену в борделе было очень сложно и психологически, и физически; мы все были в напряжении, - признается Матиас Мюссе. – Вначале пришлось хорошенько расчистить подвал; кто знает, что за ядовитая дрянь там могла лежать». Оптимизма не добавляла и невозможность согреться посреди ноябрьского холода. В промежутках между съемками исполнительницы главных ролей пили горячий чай или кофе, укутывались в толстые шубы и обувались в сапоги-«луноходы» - пока не звучала команда следующего дубля, и они не переоблачались в вечерние платья и легкие туфли на шпильках.

К счастью, съемочной группе довелось попасть и в климат, который безоговорочно устраивал всех: в бывшем летном ангаре, ставшем площадкой для аттракциона “Тропический остров», царила температура 26º по Цельсию. Сценаристу Яну Бергеру пришла в голову сцена, где вампирессы нежились бы в бикини в «лучах» искусственного солнца. «Я подумал, что это будет великий визуальный парадокс», - делится он мыслями. Две ночи команда кинематографистов провела в условиях 64-процентной влажности, запечатлевая на пленку красоты фальшивых пейзажей Южных морей.

После съемок оказалось, что придется заменить энное количество песка на «пляже», поскольку на него вылилась большая часть искусственной крови. «Под конец я выглядел так, словно только что забил свинью», - сетует специалист по визуальным эффектам Дирк Ланге.

Сцены гонок в туннеле создатели «ВКУСА НОЧИ» снимали, лишь частично ограничив движение на проезжей части. И актрисы, и каскадеры предельно бережно отнеслись к роскошным автомобилям, на которых передвигаются вампирессы: золотистому «Порше Панамера» Луизы, черному «Ягуару» Шарлотты, разрисованному ярчайшими граффити «Понтиаку» Норы и Лининому белому «Ламборгини». «Машины наилучшим образом символизируют свободолюбие и любовь к роскоши наших героинь, - отмечает Деннис Ганзель. – Мы немало времени потратили, обсуждая, какой автомобиль должен принадлежать каждой из героинь».

ПОЕДИНОК НА ЧЕРТОВОЙ ГОРЕ

По сценарию, решающее вампирское «сражение» должно было состояться в захудалой гостинице при аэропорте. Однако, изучив несколько потенциальных объектов, Ганзель и Мюссе отыскали на западе Берлина гораздо более заманчивое в визуальном отношении место: Тойфельсберг, или Чертова гора, в лесу Грюневальд. 115-метровая гора была создана после войны из обломков более чем 15 тысяч пострадавших после бомбежки зданий. На ее вершине американцы построили станцию радиоперехвата, увенчанную пятью купольными постройками. «Если завесить купола тканью, они чрезвычайно напоминают полную луну – мотив, то и дело повторяющийся в нашем фильме», - говорит Маттиас Мюссе. Однако Чертова гора, которая становится последним прибежищем героинь, в наши дни уже не столь безлюдное место, как прежде, когда она была закрытым военным объектом. «В ограждении полным-полно дыр: Тойфельберг популярен среди берлинцев, - вздыхает Мюссе. – Пока мы обследовали местность, то все время натыкались на людей, решивших устроить тут пикник.

А однажды нам попался какой-то австралийский барабанщик, который сказал, что здесь самая лучшая акустика для его музыки. Всюду были следы граффити и вандализма, но, как ни странно, благодаря этому место оказалось более чем пригодно для наших целей».

Эпизоды, отснятые на Чертовой горе, потребовали редактуры на студии Babelsberg – в особенности те сцены, в которых вампирши, пренебрегая законами тяготения, ходят по стенам и потолку. Частично нужный эффект был достигнут с помощью необычной перспективы камеры, частично – благодаря сложной системе креплений и противовесов (впоследствии заретушированных специалистом по компьютерным эффектам Алексом Лемке). Дженнифер Ульрих вспоминает о съемках с большим энтузиазмом: «Предварительно мы долго тренировались. Надеваешь ремень безопасности, который крепится веревками к потолку, и когда за веревку дергают, ты взмываешь в воздух. Мы взлетали на пять метров и затем спрыгивали с потолка. Было полное ощущение, что ты и правда обладаешь сверхъестественными возможностями». Нина Хосс полностью разделяет чувства своей коллеги: «В экшн-фильмах не так много ролей для женщин. Если повезет, сыграешь женщину-полицейского, участвующую в перестрелке. То, что перед началом съемок мы прошли четырехнедельные каскадерские курсы, стало для меня абсолютно новым опытом. Обычно я играю героинь, которые выкладываются, так сказать, исключительно на интеллектуальном уровне…»

«У всех наших актрис превосходная физическая подготовка», - заявляет Деннис Ганзель. Режиссер остался весьма впечатлен самоотверженностью и самодисциплиной актеров: «Просто поразительно, как серьезно они готовились к своим ролям. Кто-то нанял личного тренера, кто-то стал совершать ежедневные пробежки и по мере возможности учился копировать трюки каскадеров». То, что по роли им придется демонстрировать незаурядные физические возможности, не стало для актрис сюрпризом. «Я всегда говорю артистам, что съемки – дело грязное и изнурительное, - сообщает Ганзель. – К тому же как-никак нам предстояло снять кино с таким впечатляющим набором трюков и экшн-сцен, какого в Германии еще не было».

16 декабря 2009 года стало 48-м и последним днем основной части съемок ленты, после чего команда «ВКУСА НОЧИ» смогла вернуться к привычном режиму сна и подготовиться к череде рождественских праздников. «Чтобы все выглядело достоверно, нам всем пришлось и в самом деле стать ночным жителями», - замечает продюсер Кристиан Беккер.

ДЫМ И ЗЕРКАЛА

Однако даже после того, как был отснят последний дубль, картина была далека от завершения. До конца июля 2010 года над ней трудилась команда Алекса Лемке. «В среднем один немецкий фильм содержит от двадцати до тридцати цифровых эффектов, - говорит Лемке. – Во «ВКУСЕ НОЧИ» их около трехсот» - не в последнюю очередь благодаря давнему поверью, будто вампиры не отражаются в зеркалах. «Господи, мы даже не представляли до окончания съемок, сколько в нашей картине зеркальных поверхностей! – в подтверждение своих слов Маттиас Мюссе приводит выборочный список: - Окна, паркет, мраморные полы, автомобильные шасси, латунные перила, зеркальные витрины – короче говоря, такое чувство, что отражаться можно практически везде!» Это обстоятельство обеспечило Лемке сотоварищи немало работы: им приходилось тщательно ретушировать все нежелательные отражения.

После стольких титанических усилий и множества бессонных ночей бывшие соседи по квартире и старые товарищи Кристиан Беккер и Деннис Ганзель еще больше гордятся своим детищем. «Просто не верится, что по прошествии такого количества лет мы все-таки сделали это», - признается Беккер. «Мы наконец сумели снять силами немецких кинематографистов фильм в жанре, который когда-то зародился именно в Германии с «Носферату» Фридриха Вильгельма Мурнау, - добавляет Ганзель. – Надо ли говорить, что я счастлив».

И режиссер, и продюсер энергично отметают любые попытки провести аналогию между «ВКУСОМ НОЧИ» и «Сумерками». Как говорит Беккер, «дело даже не в том, что Деннису эта идея пришла в голову гораздо раньше, чем стало известно о Стефани Майер и ее книгах. Наша картина - совершенно особый продукт». «Фильмы про вампиров стали чересчур романтичными и сентиментальными, - добавляет Деннис Ганзель. – Я хотел разрушить эту традицию и вернуться к истокам. «ВКУС НОЧИ» получился именно таким, каким, на мой взгляд, и должно быть кино про вампиров: динамичным, сексуальным и полным событий».