Детально о кинофильме «Монстры»

История создания фильма

Вскоре после окончания киношколы Гарет Эдвардс лишился всяких иллюзий по поводу мира кино: с каждым годом у него становилось все меньше шансов снять такой фильм, какой бы ему хотелось, не пускаясь при этом в бесконечные согласования натуры, членов съемочной группы и актеров. Десять лет спустя, сделав успешную карьеру художника по спецэффектам на Би-Би-Си (его работы для сериалов «Семь чудес индустриального мира» и «Битва за космос» были удостоены премии BAFTA и номинации на Emmy), Эдвардс решил, что пришло время поставить кинокартину, воспользовавшись собственным богатым опытом в сфере компьютерной анимации и совместив его с простотой в производстве, к которой он всегда стремился.

«В киноиндустрии очень жесткая конкуренция. Почти все мои ровесники хотят делать кино, поэтому я не слишком надеялся на то, что возможность снимать свалится на меня с неба. Мне не хотелось ждать, пока кто-нибудь придет и даст мне деньги на фильм. Оставался один выход – найти идею для картины, которую я мог бы при необходимости сделать быстро и практически за свой счет - с небольшой съемочной группой и минимальным бюджетом», - поясняет Эдвардс.

Гарет уехал в отпуск, где и оформился замысел ленты, соответствующей всем этим критериям. Он понимал, что сможет добиться успеха, поставив разворачивающуюся в самых обыкновенных местах картину, в основу которой лягут обыденные на первый взгляд ситуации. Наблюдая, как на Мальдивах рыбаки тянут свою добычу из воды, Эдвардс представил, как на поверхности неожиданно показывается громадное чудовище со множеством щупалец. Так родились «Монстры».

«Я сидел и смотрел, как другие рыбаки потешаются над беднягой, который никак не может вытянуть свою сеть, и подумал: «Было бы гениально, если бы оказалось, что к сети прицепилось гигантское щупальце», - вспоминает Эдвардс. - Я даже пожалел, что со мной не оказалось камеры, а то можно было бы начать съемки прямо там. Для кинематографистов экзотические места – настоящий подарок; никаких осложнений там не бывает – просто снимаешь то, что видишь, а потом подгоняешь под это сценарий, когда возвращаешься обратно к компьютеру».

К тому моменту агент Эдвардса уже начал обсуждать отдельные идеи с основателями компании Vertigo Films Аланом Нибло и Джеймсом Ричардсоном. Вскоре кинобизнесмены уже не сомневались, что наконец-то нашли в лице Гарета талантливого человека, способного не только создавать впечатляющие спецэффекты, но и рассказывать интересные истории на языке кино.

«Британский агент Эдвардса прислал нам несколько его работ – это были выполненные в стилистике фильмов-катастроф сюжеты про ураганы, наводнения и тому подобное, - вспоминает Ричардсон. - Еще Гарет сделал одноминутную короткометражку для телеканала Sci-Fi Channel, которая нам невероятно понравилась. Мы сразу поняли, что он не просто обладает талантом к творческому использованию компьютерной графики, но и умеет (судя по этой 60-секундной работе) удивительно тонко строить сюжет и создавать нужную атмосферу».

«А еще больше нас поразило то, что он не просто придумал эти спецэффекты, но и сам сделал их на ноутбуке, - добавляет Нибло. - Без студийной поддержки или значительных производственных мощностей. Это было просто феноменально. Поэтому мы и предложили ему сделать полнометражную картину».

«Я просто написал, как я бы снял «Монстров», и людям в компании Vertigo Films эта идея пришлась по душе, даже несмотря на то, что никакого конкретного сюжета им, в сущности, не предлагалось, - продолжает режиссер. – Ну а потом мы месяца три работали над сюжетной линией, которая удовлетворила бы всех».

Эдвардс, выросший на «Инопланетянине», «Парке Юрского периода» и других классических лентах Спилберга, стремился снять, по его собственным словам, самый реалистический фильм про монстров за всю историю кинематографа. Кроме того, ему хотелось, чтобы любовная линия была нестандартной, а научно-фантастическая основа - убедительной и правдоподобной. «Я кое-что почитал о Европе, одном из спутников Юпитера. Ученые говорят, что обнаружить жизнь вероятнее всего именно там, и в NASA, конечно же, хотели отправить туда исследовательскую станцию, чтобы провести изыскания и взять пробы. Тогда я подумал, что если бы ее действительно отправили, она с легкостью могла бы потерпеть крушение, а находящиеся в ней микроорганизмы могли бы заразить район, над которым произошло крушение. То есть, в нашем случае - Мексиканский залив».

«Мне хотелось, чтобы действие «Монстров» начиналось с того места, где подобные фильмы обычно заканчиваются, - говорит Эдвардс. – Примерно лет через шесть после катастрофы, когда вся эта инопланетная живность уже расплодилась в определенной точке Земли. Неожиданно происходит сбой в биологическом календаре инопланетян, и чудовища начинают сезонную миграцию раньше, чем обычно. Для фотографа Андрю Колдера (его у нас сыграл Скут МакНэйри) – это уникальный шанс сделать редкие фотографии монстров. Но тут появляется его босс и просит помочь его дочери Сэм (Уитни Эйбл) добраться до США. Поначалу кажется, что дело пустяковое, но дальше все идет не так, как планировалось, и в итоге оказывается, что направляющимся в Америку героям теперь надо пройти через Зараженную зону».

Кастинг – еще одна сфера, к которой Эдвардс отнесся со всей серьезностью. «Мне хотелось, чтобы главные роли достались актерам, которые составляют пару и в реальной жизни. На мой взгляд, пара может сыграть встречу и знакомство, а дальше затем, когда дело дойдет до романтических взаимоотношений, они просто будут сами собой – и это будет проще и естественнее, чем если бы взаимное притяжение разыгрывали незнакомые друг другу люди», - говорит он.

Скут Макнэйри, удостоившийся самых высоких похвал за роль в картине «Полночный поцелуй», с радостью ухватился за возможность поработать вместе со своей подругой Уитни Эйбл над проектом, который обещал быть трудным и непредсказуемым.

Скут рассказывает: «Когда ребята из Vertigo Films начинают работу над новой картиной, лучше попытаться подключиться, потому что это, судя по всему, единственная компания, у которой хватает смелости браться за фильмы, за которые больше никто не возьмется. Сначала они представили нам общую идею проекта и сказали, что съемки пройдут в Центральной Америке. Нам понравилось. К тому же очень хотелось поработать над чем-нибудь вместе, так что и в этом отношении проект нам подходил. А потом мы посмотрели короткометражку Гарета «Агропромышленная ферма» и заинтересовались всерьез; в тот момент мы были уже согласны абсолютно на все».

Эдвардс вылетел в США, чтобы познакомиться с ними: нужно было убедиться не только в том, что пара соответствует всем его требованиям, но и в том, что они смогут, практически ни на секунду не расставаясь, провести три недели в одном трейлере и при этом не рассориться друг с другом.

«Гарет отправил нам интереснейшую презентацию проекта: там были проработанные визуальные образы, клипы, захватывающая сюжетная идея, - рассказывает Уитн Эйбл. - И тут нам сообщают, что он летит в США. Мы сказали, чтобы он не бронировал отель – пусть спит у нас на диване. Если уж собираемся неделю за неделей снимать фильм с небольшой группой в каких-то укромных местечках, не мешало бы убедиться, что мы хотя бы неделю сможем вытерпеть его у себя дома. И это было одно удовольствие! Мы напряженно обсуждали фильм, что-то выясняли, придумывали предыстории для наших героев. А в какой-то момент мы просто пять часов подряд проиграли в «Стратегию». В итоге у нас начала формироваться цельная картина того, что должно было получиться. В конце концов, пришла уверенность, что мы сработаемся, что нам будет весело и что фильм получится по-настоящему интересный».

Местность, где будет разворачиваться действие, предложенный Гаретом свободный сценарий и предполагающие импровизацию съемки не только не смутили Скута, но и воодушевили его еще больше. «Сначала я подумал, что из этого ни за что ничего не получится, - вспоминает он. - Наверное, именно поэтому мне и захотелось поучаствовать. Они же черт знает что предлагали! Помню, я отправил в Vertigo Films примерно такой е-мэйл: «Условия близкие к смертельным, небольшая съемочная группа, риск похищения, необходимость посреди ночи тащиться с оборудованием через джунгли, много импровизации. Похоже, это единственная в своем роде возможность, пропустить которую никак нельзя. Ясное дело, мы согласны».

Особо привлекательным показалась актерам реалистичность самой истории. «В каком-то смысле, картина начинается, когда все уже нормализовалось, - говорит Уитни Эйбл. – Люди уже привыкли к тому, что время от времени то там, то здесь появляются эти создания, а слова «тварь» или «инопланетное существо» стали частью обыденных разговоров – чем-то вроде стенаний о плохой погоде. Таков мир, в котором живут наши герои».

Максимальную реалистичность диалогам удалось придать с помощью импровизации. Гарет объяснял, что должно случиться в каждой конкретной сцене, какие перемены происходят с героями на разных стадиях развития сюжета, а все остальное оставлял на усмотрение актеров. Иногда один дубль могли снимать по сорок минут, пока режиссер не добивался того, чего хотел.

«С утра мы получали несколько страниц сценария, - вспоминает Уитни. – Иногда у нас было время обсудить за кофе сегодняшние съемки, однако речь, как правило, шла об общей структуре сцен, а не о деталях. Мы знали, какие фразы или события станут ключевыми для сюжета, а во всем остальном нам предоставлялась полная свобода действий. Иногда приходилось прямо на ходу придумывать целые монологи».

«Импровизировать было труднее всего, - рассказывает Скут. – Я мог до бесконечности выдумывать какую-то сцену, пробовать одно, другое, третье... Потом Гарет вдруг кричал «Стоп!», поворачивался ко мне и говорил: «Отлично, а сможешь повторить то же самое еще раз? Тут нужен новый дубль, так что повтори все, что ты только что сказал». Естественно, вспомнить, что я там наговорил, было просто нереально, потому что говорил-то я беспрерывно минут десять. Поэтому я спрашивал Гарета, что конкретно мне нужно повторить, а он отвечал: «Все!». Это был настоящий кошмар. Но ради Гарета я старался изо всех сил».

Крайне довольный игрой своих актеров Эдвардс прекрасно понимает, какой вклад Скут и Уитни внесли в картину. «Сейчас я смотрю фильм и сознаю, что это не совсем то кино, которое я поначалу собирался снимать, - говорит он. – Оно стало лучше благодаря Скоту и Уитни, чьи импровизации очень много дали картине. Смотреть на их игру – одно удовольствие; это интересные, харизматичные и очень обаятельные люди. Работая над фильмом, я посмотрел его, наверное, тысячу раз, и мне никогда не было скучно наблюдать за ними на экране».

Вместе со съемочной группой, состоявшей всего из четырех человек и одного сопровождающего, решавшего проблемы на местах, команда проехала через Гватемалу, Белиз и Мексику. Натуру подбирали и снимали прямо по пути - почти без подготовки и по очень приблизительному плану. «Когда нам попадалось какое-то особенно красивое или необычное место, мы решали, какую сцену там лучше снять, и тут же ее и снимали, - рассказывает Эдвардс. - Мы выбирали труднодостижимые и порой очень отдаленные места, потому что нам нужно было рассказать о путешествии, которое с каждым днем становится для главных героев все более мучительным. Вообще, возвращение домой – это классический сюжет, способный найти отклик в сердцах большинства зрителей. Но в нашем случае этот путь с каждым шагом становился все тяжелее и напряженнее, и в конечном итоге все заканчивалось совсем не так, как ожидала бы публика».

«Благодаря фильму мы пустились в невероятное приключение, - говорит Уитни Эйбл. – Шли пешком через джунгли, взбирались на какие-то невообразимые руины, плыли на лодках, ехали на машинах, на поездах … на чем только не ехали. Виды вокруг нас постоянно менялись, на обратном пути возникали новые сложности – и у героев фильма, и у тех, кто этот фильм делал. С чем мы только ни сталкивались: всюду свирепствовали москиты, нас чуть не разорвали аллигаторы, постоянно встречались змеи, стояла дикая жара, нам постоянно грозила гибель от обезвоживания. Как-то раз нам пришлось возвращаться в темноте через джунгли после захода солнца, потому что другого пути просто не было – я была уверена, что нас всех съедят пантеры. И, конечно, мы натерпелись от погоды. В джунглях дождь предсказать практически невозможно, а в прогнозе обычно говорится, что, да, «возможны дожди» - и все… От этого просто дух захватывало. Нам довелось побывать в таких местах, куда ни один нормальный турист никогда не проникнет. Я была в восторге: смеялась, плакала, многое видела, многое делала впервые. В моей жизни это пока что самый важный, самый всесторонний опыт – и с личной, и с профессиональной точки зрения. Я бы с удовольствием его повторила - особенно со Скутом. Мы знали, что если нам удастся пережить съемки, тогда и все остальное у нас тоже пойдет как по маслу. И, действительно, через несколько месяцев после завершения съемок он сделал мне официальное предложение. Так что если вас интересует МОИ фантазии, то лично я уверена, что сиквел неизбежен».

Все роли, кроме главных, в «Монстрах» исполнили местные жители. Чаще всего они узнавали, что будут сниматься в кино, за 20 минут до команды «Мотор!». «Это было здорово: я просто говорил людям, чего делать не надо и что у них должно получиться к концу сцены – а они потом сами решали, как им достигнуть требуемого результата», - вспоминает режиссер.

«Я скептически относился к тому, чтобы просто так ехать в эти места и уже там искать подходящих для съемок людей, - говорит Скут. – Я не верил, что из этого что-то получится. Думаю, мне было просто страшновато вести сцену в окружении людей, ни один из которых не был актером. Но в итоге нам довелось поработать с удивительными людьми; они все были такие открытые, все показывали такую готовность к работе! На этом проекте, во время нашего путешествия я встретил нескольких по-настоящему удивительных людей, которые научили меня ценить человечность во взаимоотношениях с окружающими. Они рассказывали о себе, и мне хотелось слушать их еще и еще».

Больше всего Скуту запомнилось общение с местными детьми. «Мне страшно понравилась сцена, в которой семья дает нам карту и разрешает остановиться у них на ночь. Я потом поиграл с их двухлетним сыном. Он часа три сосал леденец и под конец измазался им с ног до головы. Потом мы вместе погуляли, и я объяснил ему кое-что про фотографию, женщин и взрослую жизнь!»

После завершения съемок для Эдвардса начался многомесячный процесс монтажа. Оказалось, что самое сложное – это придумать, как должны выглядеть монстры. «Я чуть ли не год мучился! Сделал не одну сотню рисунков и набросков, - признается он. - В конце концов, я определился с их общим обликом и решил, что они будут мерцать (так было интереснее с чисто визуальной точки зрения). В общем, получились почти что красавчики».

Продюсеры Аллан Нибло и Джеймс Ричардсон, подумав, решили всецело доверить этот фронт работ Эдвардсу. «От облика монстров в конечном итоге зависела судьба всего фильма, - рассказывает Нибло. – Естественно, этот вопрос, не давал Гарету покоя во время монтажа».

«Это было просто удивительно, – продолжает Ричардсон. – Он постоянно приносил нам все новые эскизы монстров. На круг их оказалось штук 250, и все были просто отличными. В итоге получилось, что в этой сфере от нас, как от продюсеров не потребовалось практически ничего - Гарет все сделал сам. Он знал, чего хочет и к чему стремится, и ему было очень важно определиться с визуальным воплощением монстров самостоятельно».

Не менее важную роль в картине играет и музыка. По словам Эдвардса, именно ей фильм во многом обязан своей уникальной атмосферой. «На стадии монтажа мы временно использовали суперхиты из известнейших фильмов, рассказывает режиссер. – В конце работы мне стало казаться, что ничего лучше этих непревзойденных шедевров и быть не может. К счастью, музыкальный супервайзер на Vertigo Films когда-то работал с композитором Джоном Хопкинсом, протеже Брайана Ино, принимавшим участие в последнем альбоме Coldplay и работавшим над саундтреком фильма Питера Джексона «Милые кости». Люди его просто боготворили. Я встретился с Джоном и сказал: «Попробуй сделать лучше, чем есть!» Мне казалось, что у него ничего не получится, но он написал просто великолепные вещи. Наш фильм вышел таким эмоциональным и душевным не в последнюю очередь именно благодаря музыке Джона Хопкинса.

Впрочем, сам Гарет, как это ни парадоксально, больше удовольствия получал не от фантастических или эмоционально заряженных, а от самых обыденных эпизодов. «Мне больше всего нравились сцены в отеле и, на первый взгляд, банальные, но такие реалистичные разговоры Эндрю и Сэм, героев Скута и Уитни, - признается он. - Там есть момент, когда она включает телевизор, там мелькают совершенно сумасшедшие кадры о нападении монстров на город, а Сэм позевывает и вытягивается на кровати. Примерно так же люди сегодня реагируют на передачи и фильмы о войне в Ираке. Что бы вокруг тебя ни творилось, все равно приходится заниматься повседневными делами. Пресытиться можно даже самыми шокирующими ситуациями и событиями. Люди не способны всю жизнь вопить от ужаса и разбегаться во все стороны только потому, что где-то рядом завелись монстры».

«Я горжусь сделанным, - резюмирует режиссер. – И я очень рад, что спецэффекты играют в картине важную, но не ключевую роль. Гораздо в большей степени наш фильм рассказывает о путешествии двух людей не только в пространстве, но и по карте человеческого сердца. Надеюсь, нам действительно удалось убить двух зайцев: рассказать историю любви, которую захотят увидеть парни, и снять картину про монстров, которая придется по душе девушкам. Конечно, бывали моменты, когда мне казалось, что я не смогу довести начатое до конца. Зато теперь я знаю, что у меня получился фильм, на который я и сам с удовольствием сходил бы в кино».

Аллан Нибло и Джеймс Ричардсон из Vertigo Films в дальнейшем хотят всячески развивать и поощрять подобный тип кинопроизводства.

Нибло, например, считает, что «Монстры» - в своем роде этапный фильм. «Поражает сам факт того, что группа из пяти человек под руководством кинематографиста-энтузиаста смогла сделать картину про инопланетных чудовищ, которую закупили почти все страны мира, - говорит он. - Это одновременно и любовная драма, и фильм про монстров, и «роуд-муви». Примечательно, что картина сделана на деньги, которых едва бы хватило на то, чтобы один раз покормить съемочную группу среднего голливудского фильма. Словом, речь идет о революции в кинопроизводстве, которая, на мой взгляд, должна вдохновить студентов киношкол и начинающих кинематографистов, если они хотят посоревноваться с Голливудом. Мы сделали большой шаг в будущее, чем очень гордимся».