О кино, о Малевиче

Посмотрела на днях фильм Александра Митты «Шагал – Малевич». Без раздумий и метаний хотелось посмотреть его очень сильно, потому как российских фильмов ну совсем уж стало мало и во-вторых фильмов о людях искусства, а тем более таких одиозных вообще почти не снимается…

Ну что сказать, чтобы не обидеть Митту? Задумано, наверняка, было талантливо, но снято просто безобразно, причем начиная от игры актёров, их монологов, до хаотичности построения сцен.

Впрочем, конечно же, не всё так однозначно плохо в этом фильме. Однозначно радует хотя бы то, что кто-то вообще взялся снять фильм о таких необычных людях и художниках, о их дружбе, постепенно переросшей в соперничество, а затем и в ярую вражду. Кстати сказать, о своём отношении к ним обоим: насколько мне всегда импонировало творчество Шагала – настолько я просто ненавидела Малевича. За что? За его стойкие убеждения, что миру просто необходимо было заразиться таким движением в живописи, как «супрематизм», с которого собственно классическая живопись и начала триумфально падать в бездну бездарности, прикрываясь красивыми шаблонами авангардистского абстрактного искусства. Ну да бог ему судья, конечно же, не мы все. Очевидно, он действительно был увлечён подобным, что, кстати сказать, в фильме раскрыто достаточно хорошо.

Немного о сюжете: Марк Шагал возвращается в провинциальный Витебск, облик которого перекроен революционными ветрами. Художнику предложили должность комиссара искусства, и он согласился, отважившись привезти с собой жену Беллу. В Витебске Шагал первым делом открывает школу искусств и приглашает туда автора знаменитого «Черного квадрата» Казимира Малевича, умиравшего в Питере от голода. Малевич должен обучить колосящуюся поросль художников «супрематизму» - придуманному им самим направлению живописи. Вместо этого Малевич начинает плести интриги против бывшего друга и переманивать лучших учеников под свое крыло. Добавилась и еще одна проблема – поэт-неудачник Наум, детский товарищ Марка, влюблён до безумия в Беллу. Наум стал влиятельным комиссаром, и с ним вынуждены считаться многие. Шагалу остается лишь мечтать о возвращении в Париж – его планы перечеркнуты Первой мировой…

Талантливо я считаю придуманы прочерчивающиеся абстрактные фигуры на фоне Малевича в отдельных эпизодах и это смотрится как действительно что-то неординарное и революционное. И не важно, что современные компьютерные технологии давно шагнули далеко вперед от того, что мы видим на экране. В этом есть даже своя опять-таки революционная прелесть, ведь именно так тогда и было – примитивно наглядно и просто. От этого исходит даже какой-то особый шарм того времени, когда ты видишь его глазами тех людей и даже в какой-то момент начинаешь думать, как они – масштабно, лаконично и безапелляционно.

О чём бесконечно жаль – о том, как чудовищно сыграла свою роль главная героиня. Это просто вселенская катастрофа какая-то. В те редкие мгновения, когда мозг начинал кое-как вживаться в образы картины, на сцене появлялось «это чудовище» и мир рушился с его волшебными образами, мыслями и идеями. Причём чудовищна она была с самого начала и до самого конца во всех совершенно планах и репликах. Это очевидный провал актрисы и думаю, что ей никогда больше не нужно сниматься в кино, даже для взрослых.