Автор: Admin, 10.11.2009

Алексей Иванов — о телепроекте «Хребет России» и фильме «Иоанн Грозный и митрополит Филипп»

Алексей Иванов — о телепроекте «Хребет России» и фильме «Иоанн Грозный и митрополит Филипп»
«В лето 2008-е» писатель Алексей Иванов ездит по Уралу со съемочной группой Леонида Парфенова. Автор «Золота бунта» и автор «Российской империи» снимают документальный сериал «Хребет России». Разговаривали мы в Перми — полдня, перед отъездом группы на съемки. В газетную публикацию не войдут: история уральской золотой лихорадки 1820-х с участием императора Александра I, история о том, зачем в Златоусте запекали топазы в хлеб, история о деревенских санях по 600 рублев, не изменившихся со времен штурма пугачевцами завода в Старой Утке, история о стальном и стеклянном, как НЛО, «ресторане изысканной французской кухни «Доктор Живаго» в центре Перми и магазине «Крепар», в расшифровке — «Крепкие парни» (фирма основана в 1990-х)…

Но все это входит в «текст Урала». Почти все — в фильм «Хребет России».

На фото: Алексей Иванов, Леонид Парфенов и Юлия Зайцева на реке Чусовая

Лучшее в нем, быть может, — метод. Русский человек (западник или почвенник, не важно) стоит, как правило, на тонком слое почвы. А под ней — карстовые провалы общих комплексов. Тайное убеждение во «второсортности», вечном захудании наших равнин и хлябей. То ли от прямоты и простоты, то ли от лености и нелюбопытства — мы не видим того, что лежит у нас под ногами.

На примере Урала Иванов резко ломает принцип: сумасшедшая, самоцветная история края не уступает ни одному месту на земле. «Хребет России» — он еще и потому хребет, что помогает держать спину. Учит биоценоз прямохождению.

С унылой казенной агрессией «державников» у проекта ничего общего нет.

Агрессия и тяжелая золоченая помпезность — оборотная сторона комплекса.

А Ивановым и К0 движут знание и азарт — сродни азарту первопроходцев.

Но начали мы разговор с будущего фильма Павла Лунгина по сценарию Алексея Иванова. Съемки завершены в июне. Рабочее название «Иоанн Грозный и митрополит Филипп». В роли святителя Филиппа Олег Янковский.

…А материал почти тот же, что в «уральском» проекте: Россия, ушедшая в карстовый провал нашего беспамятства.

— Алексей, по Москве бродит страшное общественное мнение: ежели снимают нечто об Иване Грозном, это знак возврата к 1930-м годам. Но фильм о Грозном и митрополите Филиппе никак не может быть одой «державе»…

— Прежде чем вопить «Караул, убивают!», надо разобраться, может, это ты сам спьяну налетел лбом на угол? Фильм Павла Семеновича — не реабилитация тирании, а разговор о русском понимании власти. Такое понимание первым воплотил Иван Грозный.

Владимир Мономах или Всеволод Большое Гнездо по образу действия еще ничем не отличались от европейских монархов. Но вот Грозный первым поставил условием национальной жизни сакральную веру народа в царя. Вера, как известно, творит чудеса. Если народ верит в царя, то царь — чудотворец, и в его царстве сами собой растут хлеба и расточаются враги. Потому все усилия царя направлены не на выращивание хлеба, а на воспитание в народе веры в себя. Опричнина и была создана как орден по насаждению веры.

— А кем был в этом мире Филипп с его «самостояньем человека»?

— Тут режиссер и сценарист немного разошлись во мнениях. Для Павла Семеновича митрополит Филипп — человек Возрождения. Почти русский Леонардо. А для меня он — обычный человек. Единственный здравомыслящий в больном и неистовом мире. В мире, который оторвался от реальности и уплыл в свой миф. При таком порядке вещей святым оказывается тот, кто не верит. Не верит в бред и за это платит жизнью.

— В житии Филиппа ясно видны «поворотные минуты». 1566 год: царь призывает его в Москву и исторгает у соловецкого игумена обещание «в опричнину не вступаться». Ноябрь 1568-го: шекспировский по силе разговор с Иоанном в Успенском соборе.

Потом зима 1570-го: тверской Отроч монастырь, келья-тюрьма. Отказ Филиппа благословить карательный поход на Новгород. И казнь: Малюта Скуратов душит опального митрополита Московского.

Это хроника судьбы. А какие сцены будут ключевыми в фильме?


— Конечно, будет и Малюта, и сцена в Успенском соборе. Но лично для меня ключевая — сцена «медвежьей потехи» в Опричном дворце.

В нашей истории есть особый персонаж — восьмилетняя девочка Маша. Филипп случайно спасает ее во время налета опричников. Но Маша от ужаса тронулась умом. Она бродяжит и защищается от мира иконой, которую подарил ей Грозный. А Грозному Маша очень дорога. Он, Грозный, считает себя Христом, спасителем и видит картины Страшного Суда, а сумасшедшая Маша видит Богородицу, свою приемную мать. Маша и Грозный будто сакральные родственники.

Машу возвращает в Москву воевода Колычев — племянник Филиппа. Но за спиной Колычева и других воевод — поражение в битве с поляками. А поражение Грозный объясняет отсутствием веры в царя. За маловерие воевод надо покарать. И Грозный устраивает в Опричном дворце маленький Страшный Суд — заставляет опальных воевод на арене драться с медведями. Когда опричники бросают медведю Колычева, Маша выбегает на арену.

Маленькая девочка, у которой вместо детства — вера, а вместо матери — Богородица, сует в окровавленную морду медведя свою икону с облупленной позолотой. Маша, как может, пытается спасти последнее, что у нее есть, — доброго дядю-воеводу. А медведь убивает ее. И Филипп, которого царь заставил смотреть «медвежью потеху», больше не в силах выносить эту дикую мистерию.

— В текстах Смутного времени есть мысль: Смута — кара за опричнину. Перемена присяги «детьми» трижды на дню — плата за страх «отцов». И, наверное, за первую антиселекцию в истории России. Вы с этим согласны?

— Нет, не согласен. В Смутное время были не только Шуйские с Семибоярщиной, но и Гермоген, Сусанин, Филарет, Минин, Пожарский. Смутное время — более сложный процесс. Одна страна переформатировалась в другую, Русь в Россию. А у нас каждый переход сопровождается разбродами и смутой.

— Вы снимаете совместно с Леонидом Парфеновым документальный фильм «Хребет России». И там вновь говорите о «переформатировании Руси в Россию» при Грозном. Вы считаете: без взятия Урала «под руку» Москвы страна бы не была собой?

— Не буду перетягивать на себя все одеяло, хотя один его уголок — законно мой. Присоединение Сибири превратило русское княжество в евроазиатскую державу. Сначала — географически и ментально. А юридически этот процесс завершил Петр, объявивший свое государство империей. При Грозном была Русь, а поляков изгоняли уже из России. Где же родилась Россия? У фонтана, что ли, где Лжедмитрий миловался с Мариной Мнишек? Нет. Под Нижним Новгородом, куда стекалось русское ополчение. В костромских болотах, по которым шел Сусанин. И за Уралом, куда прорвался Ермак, разгромивший последнее ханство Золотой Орды и разогнавший последний морок татарского ига.

Есть огромный пласт истории России, на который плевать тем, кто считает историю драмой кремлевских жен. Дикое буйство черемисских, калмыцких и башкирских войн, о которых вполне внятно и ясно писал еще Карамзин, почему-то воспринимается как что-то третьестепенное, несопоставимое по масштабу с грандиозным строительством нового кабака на московской заставе. А ведь это был выход России в глобальное историческое пространство — во вселенную двух других главных религий мира, религий сверхдержав той эпохи — Турции, Персии, Средней Азии, Джунгарии, Китая. Почему-то считается, что Британию империей сделала Индия, а Россию — Петр I. Опять русский архетип власти: все от божественной сущности государя, а не от реального положения дел.

Процесс переформатирования Руси в Россию превращает Урал из окраины державы в ее центр. Потом — в становой хребет. Позвоночник, конечно, сложно назвать самым главным органом в организме, и тем не менее. С обретением Уралом своего статуса Россия стала позвоночной державой. Вот я и предлагаю поговорить об особенностях нашего позвоночника.

— Где вы ведете съемки?

— Мы начали с Сибири, с Тобольска. Потом переехали собственно на Урал. Основных «блоков», пожалуй, три. Это «империя» Демидовых и казенных заводов: Нижний Тагил с гигантским заводом-музеем и метеоритными кратерами трехсотлетних карьеров, Невьянск с его падающей башней, Екатеринбург — горная столица, город Первоуральск — бывшие Шайтанские заводы, и город Полевской, где стояла Медная гора с Хозяйкой и Каменным Цветком. Конечно, река Чусовая с ее бойцами и пристанями.

Второй «блок» — это «империя» Строгановых и Северный Урал. Это горные заводы вдоль Камы, деревянные солеваренные заводы, древние храмы и пермские боги, «звериный стиль» и руины ГУЛАГа, Пермь с царь-пушкой и электросваркой, изобретенной именно здесь Н.Г. Славяновым, ансамбли Усолья и Соликамска, древняя Чердынь с ее городищами и сторожевыми горами, языческие капища и священные скалы.

Наконец, третий «блок» — Южный Урал. Прекрасный Златоуст с Музеем булата, нетронутая временем Сатка с Порожским заводом, город Миасс с самоцветами Ильменского заповедника и золотой лихорадкой Золотой Долины — русским Клондайком, Магнитка, которая в одиночку превзошла все двести старых горных заводов, башкирские мавзолеи XIV века в окрестностях Уфы. Плюс Петербург с его никому не известной «уральскостью» и ящеры в Палеонтологическом музее в Москве.

— А как вы вместите девять веков — от походов новгородцев на Урал — в четыре серии по 52 минуты?

— Не девять веков, а сорок. Мы снимем и «Страну городов» древних ариев в степях на юге Челябинской области. Да, конечно, очень многое в фильм не войдет. Не войдут Верхотурье и каменный кремль Далматовского монастыря, село Пелым, где друг за другом горевали проворовавшиеся Бирон и Миних, могилы декабристов в Туринске. Не войдут казачьи крепости, шахты, куда сбрасывали недостреленных Романовых. Не войдут башкирские войны и Салават Юлаев, страшные раскольничьи «гари» и паровоз Черепановых. Чапаев, Блюхер, белочехи, бронепароходы и Павлик Морозов. Ельцин, уралмашевские бандюганы и свердловский рок. Много чего не войдет. Что поделать? Полный объем я постараюсь дать в книге, которая будет называться «Уральская матрица».

Наш фильм — не каталог достопримечательностей. И не учебник. Фильм — это презентация Урала на общероссийское медийное пространство. Вывод огромного региона из статуса «ничто посреди нигде». Чтобы создать объемный образ края, хватит того, что мы предъявляем, сообразуясь с финансами, климатом и огромными пространствами.

— На вашем сайте выложен пилотный ролик и фотогалерея фильма. Даже там видно: каким дымным, адским, железным лесом были заводы Урала. Сколько жизней там изработано. Народ потянется к таким памятникам?

— Не знаю. Я бы потянулся. Мне вообще кажется, что нынешняя эпоха — эпоха возвращения мифа. Если раньше миф рождался от недостатка знания, то сейчас — от переизбытка. Такое количество информации просто не переварить и проще упаковать знание в универсальные ZIP–архивчики. И плевать, что их иконка не походит на реальный пейзаж. Поэтому адекватность — редкое качество и редкое удовольствие. За ней можно съездить даже на Урал.

— В фильме «Хребет России» намечается еще один сквозной мотив. Ведущих трое. Леонид Парфенов — рассказчик. Вы — экскурсовод. А за «уральский экстрим» в кадре отвечает хрупкая барышня Юлия Зайцева…

— Хрупкая барышня и стала «ключом» к этому фильму. Проект про Урал я задумал давно — как только увидел фильм Леонида Парфенова «Российская империя». Вот бы, подумал я, и про Урал так рассказать бы. Но даже мне, неспециалисту, было ясно, что номер не пройдет. Нужна особая подача материала, интерактив. Все-таки Урал — провинция, и ей в сравнении со столицей всегда требуются двойные-тройные усилия, чтобы достичь того же результата. А потом я узнал, что Юлия занимается трубами, и понял, что нужен «уральский экстрим»…

— «Трубы» — это выветренные скалы?

— Нет. «Трубы» — это трубы. Заводские. Их на Урале не сосчитать. Есть 100-метровые, есть и выше. Их надо регулярно осматривать, красить, ставить знаки для самолетов, перекладывать верхушки, потому что раствор между кирпичами выгорает и выветривается. Этим занимаются промышленные альпинисты. Человек берет веревку с карабином, цепляет к поясу ведро с краской и лезет на безумную высоту без страховки. Пристегивается уже только наверху. Бывает, альпинисты срываются и погибают.

Юлия Зайцева — преподаватель Пермского университета и кандидат наук. Но на жизнь летом она зарабатывала «трубами». С этого эпизода в биографии Юлии и начала развертываться идея «уральского экстрима».

Нравится нам это или нет, но мы живем в эпоху потребления. И фильм адресуем своей эпохе, а не вечности. Поэтому нам надо показать, как можно «потреблять» Урал. То есть что здесь делать гостю. Косвенная задача двух других ведущих фильма — в понятии «потребление» переместить акцент с «при-своения» на «о-своение». И экстрим — дающий яркую картинку способ подобного потребления-освоения. Поэтому в фильме у нас будут не только трубы, но и снегоходы, катера, рафт, катамаран, прыгающий с водопада заводской плотины, альпинизм, квадроцикл и гидроцикл, спелеология, моторный дельтаплан и воздушный шар. А управляться со всей этой петрушкой будет Юлия. Чтобы зрителю было понятно, такие вещи по плечу не только Владимиру Турчинскому, но и хрупкой барышне.

Этот экстрим — не «с жиру», не гламур. Понятно, что воздушный шар по карману далеко не каждому, кто желал бы увидеть землю с высоты. Но если космический туризм для нас слишком дорог, так что, надавать Лукасу по рукам?

— Когда фильм должен быть готов к эфиру?

— Доснимем его мы в этом году. Компания «Намедни» проведет постпродакшн в 2009-м. Потом канал будет искать фильму место в сетке. Где-нибудь через год и можно ожидать увидеть фильм в эфире.

— На Урале есть все, чтоб притягивать людей. Сумасшедшая история — от ариев до Ельцина. Озера, пещеры, скалы. Промыслы. Экстрим.

И первый, самый простой эффект вашего фильма: народ поедет сюда. Наш народ и не наш. Как-то само получается: успех страны сильно умножает ее культурную притягательность. Растет биржевой индекс — а с ним мода на чай и сады Сучжоу. Или на Урал — вы точно выбрали время показать регион.


…Поедет народ. А найдет он чистый поезд, путную трассу, отель, кафе?

— Наверное, уже да. Уже сейчас в каждом мало-мальски крупном городе Урала есть хоть одна гостиница уровня три звезды. К изданию фильма на DVD мы приложим хорошо иллюстрированную книгу, в которой не только расскажем о том же, о чем и в фильме, но несколько подробнее и системнее, но и назовем отели, кафешки, заправки, адреса музеев. Съемки фильма ведет компания Леонида Парфенова «Намедни», а вот продюсирование — в том числе и подготовку материалов для книжки — осуществляет пермский продюсерский центр «Июль».

— Но это путеводитель прикладной. А книга из фильма вырастет?

— Надеюсь, что да. Она будет называться «Уральская матрица». Это не учебник по истории Урала, но и не историософский труд. Это попытка объяснить суть «уральскости» более-менее внятно, трезво и без поэзии типа «Опорный край державы!». (Кстати, на край лучше не опираться — опрокинешься). Попытка назвать поименно те характерные для Урала способы существования и поведения, которые актуальны здесь всегда — и при Петре, и сейчас. То есть описать «уральскую матрицу» — набор стратегий, набор жизненных параметров, комплекс ценностей. И, разумеется, проиллюстрировать всю эту конструкцию примерами из истории Урала — так, чтобы обрисовать эту историю полно и глубоко даже для тех, кто решит, что «уральской матрицы» все равно не существует. Потому что «уральская матрица» нелицеприятна ни для Урала, ни для Москвы. Уралу будет неловко сознаться, что он языческий и прагматичный, как мясорубка. А Москве будет неприятно, что какой-то регион вполне самодостаточен и без нее.

Сейчас в пермском журнале «Компаньон-magazine» я публикую цикл статей «Уральская матрица» — это конспект будущей книги. Статьи выложены и у меня на сайте.

— Я задам вам хамский вопрос. Мы разговариваем в Перми. Ее легенда — часть легенды Урала. И не последняя. В легенде Перми: «деревянные боги», «Три сестры» Чехова, детство Дягилева, город Юрятин в «Докторе Живаго». А Пермь-2008 похожа на г. Ковязин из вашей «Блуды и МУДО»: «битые кирпичные морды» особняков, измученные неустройством дороги, зоопарк на Архиерейском погосте. И над всем — растяжки: «Хоть ты лопни, хоть ты тресни — Chevrolet на первом месте!»

И трудно не спросить: вы в фильме «Хребет России», в будущей книге — открываете край или изобретаете его? И что будет в мозгах очарованного читателя, когда он ушибется о реальность?


— Не думаю, что удар о реальность Урала окажется болезненнее, чем удар о реальность Золотого кольца, Байкала или Карелии. Провинция везде живет с одинаковой степенью убогости — хорошо, что из этой убогости все-таки вырастают случаи правильной и разумной организации жизни, пусть пока и единичные.

Но в целом… Вопрос «открытие или изобретение?» очень актуален. Но это вопрос веры, а точнее, культурного самодовольства. Я ведь и в «Сердце пармы», и в «Золоте бунта» не так уж много присочинил «от себя», а половина читателей и критиков запихивают эти романы в нишу фэнтези. Если люди не желают видеть разнообразия мира и своеобразия его отдельных фрагментов, то даже талантов операторов «Намедни» не хватит, чтобы разорвать замкнутый круг эгоцентризма. Ради бога, пусть думают, как хотят. Адекватность своему офису еще не означает адекватность миру — если, разумеется, мир в чьем-то сознании не заархивирован до масштабов офиса.

А вот «где Урал, а где Иванов?» — это другая тема. В фильме взгляд на Урал — безусловно, авторский. Мой. Но прошедший через строжайший отбор необходимой дозы скептицизма Леонида Парфенова и студии «Намедни». Самостоятельность и адекватность оценок материала таких суперпрофи, как они, всегда и априори будут более значимыми, чем их хорошее отношение к пермскому писателю А. Иванову. Там, где, по их мнению, меня заносит, телекамеры «Намедни» уже не снимают.

А вообще фильм про Урал — уникальный продукт в истории отечественного телевидения. Его финансируют РАО «ЕЭС России» и АО «Уралкалий» — потому что Анатолий Чубайс и Дмитрий Рыболовлев лично сочли, что так надо. Мы не зависим ни от политики телеканалов, ни от пожеланий губернаторов. Видимо, для каналов Урал — скукотища, а губернаторы не знают, для чего стране нужен телевизор. Впрочем, никакой крамолы в нашем взгляде нет, потому что Урал — это не Чечня, и отличия Урала от России — это оттенки русского цвета, а не другой цвет. Это новая грань России. Самоцветчики Урала знают: чем больше граней, тем ярче блеск.

Беседовала
Елена Дьякова

Комментарии (0)

Обсуждение
Ваш комментарий:

Новые рецензии кино

СВЕЖИЕ ОБЗОРЫ

Самые интересные разделы кино на Ovideo.Ru

Кинофестивали