Автор: Admin, 10.11.2009

Парфюмер Тома Тыквера идет в Москве

<Парфюмер> Тома Тыквера идет в Москве
На российских экранах - <Парфюмер. История одного убийцы>, экранизация романа Патрика Зюскинда. За 20 лет бестселлер, переведенный на 45 языков, разошелся 15-миллионным тиражом по всему миру. Снять кино с запахом (о гении и злодее в одном флаконе, ради создания уникального аромата убивающем девушек) в разное время мечтали Стенли Кубрик, Тим Бертон, Ридли Скотт, Мартин Скорсезе и Милош Форман. Зюскинд был неумолим. Продюсер Бернд Айхингер (в его фильмографии - <Имя розы>) не сдавался и в итоге уломал неуступчивого автора.

Один из самых амбициозных европейских проектов ценой в 40 миллионов долларов (кто теперь скажет, что деньги не пахнут?) осуществил Том Тыквер (автор <Беги, Лола, беги!>).
Режиссер рассказывает, что ради визуализации запахов командовал многотысячной массовкой, стоя по щиколотку в рыбной требухе. Но еще важнее была задача воссоздать на экране образ человека из небытия.
Раз Жан-Батист Гренуй не пахнет, вроде бы он и не существует? Безликое чудовище, рожденное в чешуе и густой вони парижского рыбного рынка, доказывает, что наличествует в природе вещей, сея вокруг себя смерть. Обладатель лучшего носа в Европе прозван напуганными горожанами некромантом, сатанистом, вероотступником и еретиком. Но Гренуй не кровожадный Лектор, в нем нет сладострастного злодейства. Он лишь неукоснительно, последовательно добивается цели: составить уникальный аромат, эссенцию из запахов убитых девушек.
Зюскинд сочинил нонконформистскую пряную притчу, метафору творчества. Как могут быть несовместимы гений со злодейством, если для художника (знаем тому множество примеров) весь мир, включая близких, - уголь в топку творчества? В книге понятия <запах>, <дух>, <дыхание> смешиваются в притягательную таинственную взвесь, а история Гренуя становится сюжетом об исключительной личности, бесстрастно следующей по пути бескрайнего перфекционизма: прямо в ад. Впрочем, может статься, Гренуй хочет выяснить: в самом ли деле там пахнет серой?
На экране Жан-Батист (Бен Уишоу) выглядит примерно так, как описал его автор: неправдоподобно нормально. От прочих его отличает лишь нос, точно фиксирующий добычу. Нос снят крупно, мы различаем поры на нем и в какой-то момент внезапно устремляемся вместе с камерой прямо в него, летим в бескрайнюю темноту: Кажется, это нас: втягивает, вынюхивает до дна ублюдок без запаха. Впрочем, в отличие от книги Гренуй Уишоу не вызывает отвращения. По Тыкверу, это скромный, обаятельный юноша с изъяном (ну не дал Господь ему запаха!).
У Зюскинда он уже криком новорожденного голосует против любви. У Тыквера свою первую жертву убивает случайно. В книге <он даже не посмотрел на нее. Пока душил, не раскрывал глаз, боясь потерять хоть каплю аромата>. Какая там любовь! Цель - присвоить чужой запах, овладеть, познать его <до нежнейшего оттенка>.
У Зюскинда главный порок героя не в отсутствии запаха - в абсолютной, пугающей аморальности. У Тыквера юноша с романтической внешностью страдает от отсутствия любви. И создает ауру, чтобы его полюбили. Он заставит полюбить себя до безумия. До самозабвения. Толпа, собравшись на казнь, закричит от восторга. А он будет дирижировать с эшафота белым надушенным платком. У беспредельной власти есть запах. Но это не запах любви.
Экранная версия не лишена магнетизма. Том Тыквер один из немногих режиссеров, способных сочетать любовь к историческому костюмному кино с современным визуальным способом изложения. Это неспешное кино не покажется скучным ни интеллектуалу, ни тинейджеру. Мазки исторической достоверности Тыквер обрамляет современным монтажом, покрывает лессировкой компьютерной обработки. Запахи передаются с помощью выцветшего от времени, покрытого стальной патиной цвета. С помощью продуманной, точечной, как на полотнах Рембрандта или Караваджо, светописи.
Безупречна работа художников и одного из лучших немецких операторов Фрэнка Грибе. Актеры в рамках поставленных режиссером задач достойны всяческих похвал. Гренуя играет дебютант в большом кино Бен Уишоу. Движениями крыльев носа и безмятежностью, с которой он творит свои злодеяния, он запомнится зрителю надолго. Дастин Хоффман артистичен и нетривиален в образе парфюмера Бальдини. Напудренный парик, румяна, сурьма на бровях - всего перебор, как в нелепо молодящейся старости. (Хоффман говорит: <Если кто-то спрашивает меня, похожи ли мы с ним, я говорю: да, я воровал всю жизнь, потому что искусство - это род воровства>.)
В общем, все в этом фильме качественно и культурно. Но тайна ауры романа (пленительного, живого и омерзительного, как и тайна его героя) осталась непостижимой. В английском есть слово odour, у которого много значений - не только <запах>, <одуряющий>, но еще и <слава>, <репутация>. Похоже, Тыквера с продюсером Айхингером вопросы репутации, кассы и славы волновали больше, чем перфекционистская идея постичь тайну анфлеража - превращения живой плоти романа в каплю аромата изображения.
Роман Зюскинда сохранил тайну терпкого дурмана. Экраны мира будут довольствоваться приятными во всех отношениях благовониями тысяч копий киноблокбастера, напоминающего запахом популярную у населения Грасса туалетную воду <Амур и Психея>, которую высокомерно презирал мерзкий гений Гренуй.

Комментарии (0)

Обсуждение
Ваш комментарий:

Новые рецензии кино

СВЕЖИЕ ОБЗОРЫ

Самые интересные разделы кино на Ovideo.Ru

Кинофестивали