14 апреля исполняется пять лет со дня захвата НТВ. Писатель и журналист Виктор Шендерович считает, что сейчас российское телевидение напоминает туркменское: <Внешнее состояние всего телевидения, и НТВ в частности, - вот ответ на вопрос, зачем все это делалось пять лет назад, - и я рискну сказать, что состояние это приближается к туркменскому. Мне посчастливилось посмотреть несколько новостных выпусков туркменского телевидения. Там сидел Туркмен-баши за столом и распекал министров. Он их по очереди поднимал, и они становились в поклоне лицом в стол. Без перевода все было понятно, что он хочет принести счастье народу, а нерадивые министры мешают. Я вспомнил об этом, когда на этой неделе смотрел сцену Путин - министр Фурсенко, или сцену Путин - министр Греф. Это та же мизансцена, только перстней еще нет на пальцах и весовая категория немножко другая. Это то телевидение, к которому мы пришли, и то, которое сегодня нужно государству, а не обществу, разумеется>.
- Виктор, а вы никогда не размышляли на такую тему. Вот, что было бы, если бы тогда, пять лет назад, НТВ не разогнали?
- Если бы тогда не было разогнано НТВ, то не было бы той власти, которая сейчас. Они были совершенно несовместимы. Потому что свободное телевидение и Туркмен-баши (или любое другое имя вставьте) - это вещи невозможные. Для того чтобы в предмете это представить, надо представить себе Беслан, где телевидение работает так, как оно работает на Западе, то есть показывается все в режиме прямого эфира, и вся страна у телевизора смотрит, как собственные танки стреляют по заминированной школе с собственными детьми. После этого просто не было бы этой власти. Это несовместимые вещи. Именно поэтому там не было телекамер. Именно для того, чтобы иметь возможность делать то, что они делают, и было разломано независимое телевидение.
- Как складывается ваша журналистская жизнь после НТВ?
- Вполне благополучно как раз. Понимаете какая штука. Я не отношусь к числу тех людей, которые, как раньше было принято говорить, что телевидение - это наркотик. Я даже некурящий. Я не привержен наркотикам. Для меня это не наркотик. Для меня это был эффективный способ донесения некоторых своих соображений, наблюдений. Телевидение просто эффективнее всего. Вот и все. Оно эффективнее радио, эффективнее интернет-журналистики, потому что просто больше людей смотрят, видят, у больших людей что-то меняется в головах. Но для меня самого нет необходимости для того, чтобы мою физиономию непременно видели миллионы. Я обхожусь легко без этого.
- Виктор, а вы никогда не размышляли на такую тему. Вот, что было бы, если бы тогда, пять лет назад, НТВ не разогнали?
- Если бы тогда не было разогнано НТВ, то не было бы той власти, которая сейчас. Они были совершенно несовместимы. Потому что свободное телевидение и Туркмен-баши (или любое другое имя вставьте) - это вещи невозможные. Для того чтобы в предмете это представить, надо представить себе Беслан, где телевидение работает так, как оно работает на Западе, то есть показывается все в режиме прямого эфира, и вся страна у телевизора смотрит, как собственные танки стреляют по заминированной школе с собственными детьми. После этого просто не было бы этой власти. Это несовместимые вещи. Именно поэтому там не было телекамер. Именно для того, чтобы иметь возможность делать то, что они делают, и было разломано независимое телевидение.
- Как складывается ваша журналистская жизнь после НТВ?
- Вполне благополучно как раз. Понимаете какая штука. Я не отношусь к числу тех людей, которые, как раньше было принято говорить, что телевидение - это наркотик. Я даже некурящий. Я не привержен наркотикам. Для меня это не наркотик. Для меня это был эффективный способ донесения некоторых своих соображений, наблюдений. Телевидение просто эффективнее всего. Вот и все. Оно эффективнее радио, эффективнее интернет-журналистики, потому что просто больше людей смотрят, видят, у больших людей что-то меняется в головах. Но для меня самого нет необходимости для того, чтобы мою физиономию непременно видели миллионы. Я обхожусь легко без этого.
Радио Свобода
