Интервью с режиссёром фильма "Последний полёт" и актрисой Марион Котийяр.
Карим Дриди
Как родилась идея создания этого фильма?
Карим Дриди: Замысел фильма возник в 2003 году, благодаря моему знакомству с пустыней Тимимун, расположенной на юге Алжира. По возвращении я тотчас ринулся к своему книготорговцу, желая вновь погрузиться в мир пустыни, теперь уже в чтении: он мне предложил произведения Леклезио, широко известные, и «Последний полет Ланкастера», первый роман Сильвена Эстибаля, опубликованный в издательстве «Акт Сюд». В основе романа лежала подлинная история жизни Билла Ланкастера, чей самолет разбился посреди Сахары в 1933 году, когда он пытался побить рекорд по дальности перелёта, и его невесты, Чабби Миллер, отправившейся на его розыски. Каркас самолета был обнаружен лишь тридцать лет спустя дозорной службой. Было найдено мумифицированное тело Ланкастера, с дневником в руке. В течение восьми дней своей агонии он думал только о ней.
Почему вы решили вольно интерпретировать роман Сильвена Эстибаля?
«Последний полет» - фильм романический, повествующий о случайном столкновении двух людей, у которых нет ничего общего, и которые вдруг на краю гибели обнаруживают, что спасают друг друга. Он обретает смысл жизни в том, чтобы быть рядом с ней. Она осознаёт, что несмотря на свою любовь к Биллу, обманывается… Для меня самого этот фильм ставит экзистенциальный вопрос о различии между желанием любить и истинной любовью… Несомненного ответа не существует, но Антуан и Мари задают себе этот вопрос. Обстоятельства подталкивают их к постановке этого вопроса, и я надеюсь, что вместе с ними задумаются и зрители.
Марион Котийяр сразу согласилась на роль Мари?
Карим Дриди: Произошло три важных для меня встречи: с пустыней, с романом Сильвена Эстибаля и самая главная встреча с Марион Котийяр. Это было перед вручением «Оскара», мы договорились встретиться на две минуты, а проговорили полтора часа. Я не собирался ей пересказывать «Последний полет», но она так сильно заинтересовалась, что я решил идти до конца. После нашего разговора она сказала своему агенту, что это будет её первый французский фильм после «Жизни в розовом цвете». Я был крайне польщен, ведь её участие в проекте придавало ему размах, о котором я даже не смел мечтать. Фильм оказался успешным благодаря исключительной энергии Марион и Гийома. Без их одержимости ничего бы не вышло. Они так выкладывались, думаю, не только ради моих прекрасных глаз, видимо, что-то в этой истории затронуло сокровенные события их собственной жизни…
Со своими персонажами их обоих роднит необычайная сила воли, подталкивающая к выходу за пределы рационального... Марион получила «Оскар», такую премию присуждают не каждому. Она тоже из тех, кто способен отправиться хоть на край света искать своего мужчину.
Вручение премии как-то сказалось на работоспособности оскароносной актрисы?
Карим Дриди: Как актриса, Марион находится на вершине славы. К чему ей еще теперь стремиться? При этом она остается женщиной со своими слабостями, своими недостатками, своей чувствительностью, в ней есть все… Я не считаю, что «Оскар» существенно повлиял на её манеру работать. Марион – настоящий виртуоз, крупный исполнитель, прекрасно владеющий своим инструментом. Это актриса- перфекционистка, она работает очень много. Как только все определено, она тотчас визуализирует данную сцену и воплощает её просто изумительно. Как и в фильме «Жизнь в розовом цвете», она полностью вжилась в роль Мари. Её вовлечённость в образ персонажа во время последней сцены, когда она поднимает Антуана на верблюда, потрясла нас всех до глубины души.
Доверяя роль Антуана Шове Гийому Кане, вы заново образуете на экране пару, существующую в реальной жизни. Вы сделали это сознательно?
Карим Дриди: Так получилось вопреки моему желанию. Снимать фильм с парой - нет ничего проще: ты говоришь одному, реагируют оба. Марион и Гийом просто неразделимы, они все время были неразлучны, действовали заодно. Но помимо этой особенности, я вскоре обнаружил, как камера схватывает между ними какие-то взгляды, которые не лгут, моменты истины, которые они сами не замечают. Порой Марион и Гийом не играют. Они на самом деле любят друг друга, и их неподдельные чувства, редкие, единственные в своем роде проявляются на экране…
Как Гийом Кане оказался участником этого проекта?
Карим Дриди: Сначала я не думал о Гийоме. Я понял, что эта роль ему подойдет, лишь после того, как увидел его в фильме «Узы крови». Затем я узнал через Марион, что он заинтересовался этим предложением. Следует отметить, что Антуан Шове – необыкновенно занятный персонаж: искатель приключений, неотразимый всадник на верблюде из роты французских колониальных войск. Он почувствовал раньше других, что колониальная Франция наводит смуту на оккупированные территории. Тридцать лет спустя Франция ушла из Алжира.
Вы настояли на том, чтобы в фильме снимались настоящие туареги. Отчего это было так важно?
Карим Дриди: У нас снимались настоящие кочевники из Мали, они прибыли на съёмочную площадку после двенадцати дней езды на внедорожниках. Один только этот переезд - готовый материал для документального фильма. Для меня важно быть достоверным, и в костюмах, и в аксессуарах, действительно соответствующих той эпохе. Мы старались приблизиться к документальному кино. Мне нравится объединять в одном фильме подлинность, реальность и вымысел. Такой подход применяется и при распределении ролей, где перемешаны кинозвезды и малоизвестные актеры, профессионалы и любители.
Вы выразили желание, чтобы часть съёмочной группы проводила артистическую подготовку перед съемками на месте, в Марокко. Зачем?
Карим Дриди: Во Франции технической подготовке уделяется больше внимания, нежели артистической. Не в наших привычках, когда актеры приезжают за несколько недель до начала съемок, чтобы поупражняться в езде на верблюдах и пожить в шатре…Нам предоставилась такая счастливая возможность. Именно в этом на 90% заключается успех фильма. Необходимо, чтобы актеры, играющие роли мехаристов и искателей приключений в большой пустыне, выглядели правдоподобно.
Марион Котийяр
Вы без стеснения рассказываете о вашей решающей встрече с Каримом Дриди… Как ему удалось убедить вас стать героиней «Последнего полета»?
Марион Котийяр: Впервые я встретилась с Каримом полтора года назад. Обычно я предпочитаю сначала прочесть сценарий, прежде чем встречаться с режиссером, но он непременно хотел переговорить со мной по поводу свого проекта. В течение полутора часов он расссказывал мне о «Последнем полете». Я слушала его и думала: «хоть бы он не останавливался до самого конца, иначе я сделаю все, лишь бы он продолжал». Я была очень растрогана тем, что происходит между Мари и Антуаном, тем, как их сближает судьба…Я очень верю в совпадения… Того, кто способен их видеть, жизнь рано или поздно приведет туда, где он должен оказаться. Так случилось с этим фильмом: тут и доказывать было нечего.
Вручение «Оскара» за фильм «Жизнь в розовом цвете» Оливье Даана, съемки в Голливуде не заставили вас передумать? Почему вам захотелось вновь оказаться перед французской киносъёмочной камерой?
Марион Котийяр: Стоит мне сделать выбор, где сниматься, как эта история становится для меня неизбежностью. Я люблю французское кино, я не могу без него жить. У меня такое ощущение, будто я всегда знала - для меня найдется место в «Последнем полете», и то, что связывает меня с моим персонажем Мари, настолько укоренилось внутри меня самой, что уже стало практически неотделимым от моей сущности.
Долгое время Мари и Антуан движутся вперед друг рядом с другом, как бы параллельно. Как вы выстраивали эти непростые отношения, где происходит постепенное принятие другого…
Марион Котийяр: Мари привыкла сражаться всю жизнь, как, впрочем, и Антуан. Каждый существует в своем мире. Возможно, не очень добром. Они не видят друг друга по-настоящему до того момента, как, заблудившись в Сахаре, не начинают познавать самих себя, раскрываться и главное, противостоять самим себе. Суровость пустыни, изолированность, страх, жажда, обнаруживают в них самих то, о чем они и не подозревали. Такая полная обнаженность порождает необычано сильные и волнующие ощущения.
«Последний полет» - пышно поставленный фильм, и в то же время фильм глубоко личный. Как вам работалось с Каримом Дриди?
Марион Котийяр: Я посмотрела многие фильмы Карима. Была под сильным впечатлением от той жизни, которая показана в фильме «Пигаль». Еще мне очень понравился «Бай бай» и особенно «Хамса»: истинный шедевр. Карим Дриди наделен редким даром оживлять своих персонажей. Он способен улавливать оттенки их внутреннего мира. У него особое чутье на правдивость. Меня привлекает такое его видение и в «Последнем полете», являющемся, по сути, фильмом о духовном пути человека.
Через семь лет после выхода фильма «Влюбись в меня, если осмелишься» Яна Самюэля вы вновь оказываетесь вдвоем с Гийомом Кане. Не страшно ли вам было сниматься вместе с ним?
Марион Котийяр: Я ввязалась в эту авантюру раньше, чем Гийом. Я помню то время, когда я говорила ему о «Последнем полете», он разделял мой восторг. Эта история его очень взволновала.
Вскоре для нас обоих стало очевидно, что мы непременно должны играть в этом фильме вместе.
Сниматься вдвоем с тем, кого хорошо знаешь – это преимущество или дополнительная трудность?
Марион Котийяр: Фильм «Влюбись в меня, если осмелишься» - романтическая комедия, наш первый фильм, там мы повеселились от души. Сюжет «Последнего полета» - совершенно другое дело. Необычайно увлекательно совместно постигать новые миры с одним и тем же человеком. В ходе съемок мы много разговаривали об истории, о персонажах, об их отношениях. Подобный обмен опытом оказался весьма плодотворным. Играть вместе легко и крайне приятно. Возникают взаимопонимание, естественность, доверие, которые, несомненно, служат фильму на пользу.
«Последний полет» предоставил вам возможность провести более двух месяцев в Марокко. Вы снимались вместе с берберскими семьями, с туарегами, специально приехавшими из Мали. Какие воспоминания у вас сохранились от этого общения?
Марион Котийяр: От общения с кочевыми берберами у нас остались очень сильные впечатления. Было множество ярких минут, моментов сопереживания. Как, например, в тот день, когда после полудня берберские женщины начали петь, а звукоинженер стал их записывать. И тут мы все принялись танцевать с детьми. Их улыбки – одни из самых драгоценных образов, сохранившихся в моей памяти после съемок.
Чему вас научила пустыня?
Марион Котийяр: До приезда в деревню Мерзуга я не знала, что такое пустыня. Там я раскрыла для себя тишину, истинную тишину. Такую тишину, которая учительствует… Это прекрасно, живо, сурово и умиротворяюще. Условия съемок, которые проходят более двух месяцев в пустыне, порой ставят тебя в сложное положение, тебя испытывают на прочность, и тебе не раз потребуется способность к самоконтролю. Ты оказываешься лицом к лицу с самим собой, без всякой защиты. Надо уметь выпускать из рук то, что захвачено прежде. Да, именно так, пустыня научила меня самозабвению.
