Детально о кинофильме «Вспомнить всё (2012)»

О ФИЛЬМЕ

Идея переснять фильм ВСПОМНИТЬ ВСЕ (1990) появилась у продюсера Тоби Джаффе в 2008 году, когда он однажды зашел в книжный магазин и обратил внимание на полки с научной фантастикой. «Я смотрел на книги, которые читал еще в юности, – рассказывает продюсер. – Я взял в руки одну из книг антологии Филипа К. Дика и прочитал рассказ «В глубине памяти». Он всегда мне нравился – шикарная история о том, как сбываются мечты».

Невозможно проигнорировать тот факт, что рассказ Дика уже был экранизирован – в 1990 году на экраны вышел фильм ВСПОМНИТЬ ВСЕ. Однако Джаффе показалось, что настало время для съемки ремейка популярного фантастического боевика. С этой идеей продюсер обратился к своему коллеге Нилу Х. Морицу, который прочел рассказ и пересмотрел оригинальный фильм.

«Мы чувствовали, что сможем снять необычную версию оригинальной истории, – говорит Мориц. – В новой интерпретации мы могли более детально проработать характеры персонажей и углубиться в саму историю».

Была и еще одна причина, по которой был выбран именно этот рассказ Дика. Несмотря на то, что «В глубинах памяти» был впервые напечатал на 1960-х, история и по сей день не утратила актуальности. «Ключевой аспект сюжета состоит в том, что вы можете имплантировать любому человеку любые воспоминания, а его сознание не сможет отличить настоящие от поддельных, – объясняет Джаффе. – Подобный поворот сюжета порождает массу вопросов. Что такое память, как таковая? И как определить, что из всего, о чем мы помним, с нами произошло на самом деле?»

«Именно концепция компании «Воспоминание», которую описал в своем рассказе Филип К. Дик, побудила меня взяться за съемки этого фильма», – говорит режиссер Лен Уайзман, известный зрителям всего мира по фильмам франшизы ДРУГОЙ МИР и боевику КРЕПКИЙ ОРЕШЕК 4.0. Кроме того, у Уайзмана есть опыт работы художником-постановщиком. В этом качестве он работал над такими крупнобюджетными проектами, как ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ и ЗВЕЗДНЫЕ ВРАТА. Соглашаясь снимать ремейк ВСПОМНИТЬ ВСЕ, Уайзман планировал более полно раскрыть характер главного героя. Фантастический экшн в его видении превращался в остросюжетный психологический триллер, действие которого по воле случая происходит в будущем.

«Нам очень повезло, что Лен согласился снимать этот фильм, – говорит Мориц. – И мы ни разу не пожалели о своем выборе».

«Действие оригинального фильма происходило на Земле и на Марсе. Уайзман предложил альтернативный вариант эволюционного развития человечества. По его мнению в отдаленном будущем на Земле могут доминировать два государства – Объединенная Федерация Британии (ОФБ) и так называемая Колония. Режиссер искренне полагал, что «на Земле герои фильма смогут раскрыть свои характеры куда лучше, чем на удаленной планете».

«Когда мы вспомнили, что Филип К. Дик действительно не посылал своих героев на Марс, перед нами открылись широчайшие перспективы, – говорит Джаффе. – Мы поняли, что можем оставить всех персонажей на Земле, как в рассказе Дика. Мы больше не были привязаны к конкретной эпохе, избавлены от необходимости сооружать сложные марсианские пейзажи, нам больше не пришлось ломать голову над вопросами «как и почему герой попадает на Марс». Мы все вздохнули с облегчением».

На роль главного героя Дугласа Куэйда Уайзман пригласил Колина Фаррелла. «Было очень важно, чтобы Куэйд выглядел, как обычный парень, – говорит Джаффе. – И Колин раскрыл в этом амплуа весь свой актерский талант. Видя его на экране, вы периодически будете ловить себя на мысли, что такой парень действительно может работать на фабрике».

«Это обычная история о мужчине, который чувствует, что живет чужой жизнью, – рассказывает о своем герое Фаррелл. – Он не уверен, что занимает именно свое место под Солнцем. Впрочем, «добрые люди» достаточно бесцеремонно выдергивают его из этого сна. Куэйд понимает, что вообще никогда не жил своей жизнью. Он не имеет ни малейшего понятия о том, кто же он на самом деле – ни на клеточном, ни на эмоциональном уровне. На протяжении всего фильма главный герой пытается понять, кто же такой «настоящий Куэйд»».

«Мне очень хотелось самому представить, что чувствовал Куэйд, – признается Уайзман. – То есть, представьте: вы просыпаетесь, начинаете заниматься своими делами и априори понимаете, что вы, по большей части, неплохой парень… И тут неожиданно все вокруг начинают вас убеждать, что вы не настолько хороши, как вам «опрометчиво кажется». Как бы вы поступили на месте Куэйда?»

Учитывая это, Фаррелл подошел к роли, как к конфликту между эмоциональным и интеллектуальным альтер эго. Его герой постоянно пытается сохранить хрупкий баланс. «Пришлось затронуть аспекты формирования личности, эго и даже супер-эго, – улыбается актер. – Вообще, интересно иногда покопаться в мозгу своего персонажа».

Вживаясь в образ, Фарреллу приходилось делать самые необычные вещи. В частности – спать в декоративной спальне квартиры Дага Куэйда. «Мне просто хотелось понять, что чувствует человек, засыпая, а потом, просыпаясь в такой вот квартире, – объясняет актер. – На самом деле, было забавно. Мне понравилось».

«Колин целиком и полностью отдается своей работе, – говорит Мориц. – В каждой сцене он буквально живет. На протяжении многих дней мы снимали сцены, в которых Куэйд мок под проливным дождем. Такие съемки из любого все соки выжмут. Однако Колин после каждой смены находил в себе силы на йогу или тренажерный зал».

После того, как Фаррелл был утвержден на роль, кинематографисты начали подыскивать актрис на роли сильных во всех отношениях женщин: Лори и Мелины.

Лори поначалу кажется любящей женой, но со временем выясняется, что она – беспощадная убийца. Эту роль Уайзман отдал Кейт Бекинсейл, на которой женат уже семь лет. Семейная чета вместе уже работала над франшизой ДРУГОЙ МИР.

По словам Бекинсейл, ей особенно понравилась неоднозначность роли. «Раньше я никогда не играла антагонистов, – говорит актриса. – Мои героини всегда занимали сторону добра и справедливости. Впрочем, Лори искренне убеждена в том, что она-то как раз и занимает сторону добра и справедливости. Именно это меня и привлекло в этом фильме – невозможно с уверенностью сказать, кто из персонажей прав, а кто нет. Кроме того, в Лори есть что-то маниакальное – она не может себя контролировать. Играть такую героиню всегда забавно».

По сценарию Лори была блондинкой, однако Уайзман решил сделать ее более похожей на Мелину, истинную любовь Куэйда. «Я хотел «подселить» к нему фальшивую жену, которая бы внешне напоминала ему о подлинной возлюбленной, – объясняет режиссер. – Если воспоминание о Мелине и всплывет в его памяти, Лори будет легче убедить супруга в том, что это – лишь плод его разыгравшегося воображения».

На роль Мелины кинематографисты подбирали актрису, которая могла бы справиться с многочисленными трюками. Впервые девушка появляется во сне Куэйда. Но вскоре мы видим ее уже во плоти. Именно она помогает герою вспомнить все о его прошлой жизни. «Для Куэйда она – своеобразный GPS-навигатор, – говорит Фаррелл. – Она указывает ему путь домой».

Эту роль Уайзман предложил Джессике Бил. Актриса признается, что ей очень понравился рассказ. «Мы все были буквально заворожены тем, как Филип К. Дик описал персонажей и их взаимоотношения, – говорит Бил. – Куэйд не помнит Мелину, не помнит, насколько сильно они любили и ценили друг друга. Такую роль было очень интересно играть».

Фаррелл вспоминает, что они с Бил и Уайзманом иногда засиживались до поздней ночи, обсуждая характеры персонажей. «У нас был буквально океан важных вопросов о характерах и отношениях наших героев, – говорит актер. – Джессика успевала задать некоторые из них между дублями, более детальное обсуждение откладывалось до вечера. Однажды мы втроем собрались в отеле Лена и до утра обсуждали наши реплики и предлагали различные идеи».

Бил признается, что между ней и Фарреллом возникло негласное взаимопонимание. «Отчасти именно благодаря Колину моя работа была настолько интересной, – утверждает актриса. – Он меня вдохновлял, без видимых трудностей справляясь с многослойной и очень непростой ролью».

«Женские роли должны были играть актрисы, не только привлекательные и похожие друг на друга, но и хорошо подготовленные физически, – объясняет Мориц. – Джессика Бил дерется, как дьявол. А Кейт Бекинсейл – та, наверное, и самому дьяволу дала бы прикурить. Так что девушки отлично справились со своими ролями, особенно в динамичных сценах». Безжалостного канцлера Объединенной Федерации Британии Вилоса Кохэйгена сыграл Брайан Крэнстон, обладатель трех премий «Эмми» и трехкратный номинант на премию «Золотой глобус» за главную роль в телесериале «Во все тяжкие».

«Брайан играет свои роли очень воодушевленно и проникновенно, полностью выкладываясь на съемочной площадке, – утверждает Джаффе. – Наверное, поэтому актер пользуется таким большим спросом».

По словам Крэнстона, он никогда не рассматривал своего героя, как «обычного среднестатистического негодяя с подкрученными усиками». «Меня заинтересовал образ Кохэйгена, потому что у него есть неутомимая, патологическая жажда власти, – объясняет актер. – Он должен постоянно стоять у руля, контролировать всех и вся. При этом в нем есть необъяснимая дружелюбность к персонажу Колина Фаррелла. Мне хотелось показать Кохэйгена некой патерналистской фигурой, относясь к Куэйду почти с отцовской любовью. В этом случае Даг представал эдаким малолетним бунтарем, которому нужен был не только пряник, но и кнут».

Билл Найи сыграл роль лидера сопротивления Маттиаса. Актер снимался во всех четырех фильмах франшизы ДРУГОЙ МИР. Ничего удивительно в том, что Уайзман довольно легко смог уговорить его сняться и в ремейке ВСПОМНИТЬ ВСЕ.

«Я его обожаю, – признается Найи. – Он снимает просто потрясающие фильмы, особенно мне понравился КРЕПКИЙ ОРЕШЕК 4.0. Уже одного этого было достаточно, чтобы согласиться сыграть роль в фильме ВСПОМНИТЬ ВСЕ. Но, прочитав сценарий, у меня отпали последние сомнения. Мне не редко приходится читать сценарии фантастических боевиков, и этот стал одним из лучших».

О СЪЕМКАХ

Работая над ремейком фильма ВСПОМНИТЬ ВСЕ, Уайзман отдавал предпочтение реальным декорациям и реальным съемочным площадкам, минимизируя съемки на хромакее. «Разумеется, в фильме будет много компьютерной графики, хотя бы потому, что некоторые декорации просто невозможно выстроить вручную, – признается режиссер. – Но если мы что-то могли сделать своими руками, мы это делали. Если честно, мне очень импонирует натуралистичность реальных декораций. Я люблю что-то выстроить, раскрасить и снять сцену на этом рукодельном фоне».

«Он пытался добиться максимальной реалистичности в каждой сцене, поскольку чувствовал, что на экране это будет выглядеть круто, – говорит продюсер Тоби Джаффе. – Кроме того, актеры по определению должны были лучше играть, вываливаясь из двери настоящей машины, а не бутафорной картонки, выкрашенной в зеленый цвет. Поэтому с самого начала работы над фильмом было решено, что все футуристические машины мы будем строить, а снимать сцены будем по большей части на натуре».

Нелегкую ношу художника-постановщика Уайзман предложил своему коллеге Патрику Татопулосу, который снимал фильм ДРУГОЙ МИР: ВОССТАНИЕ ЛИКАНОВ. Татопулос понимал, что мимо такого проекта он пройти попросту не может и не должен. «Во-первых, этот фильм снимал Лен, – объясняет свое решение Татопулос. – А во-вторых, сценарий показался мне очень увлекательным. В частности, меня буквально сразила наповал концепция гигантского подъемника, пронизывающего Землю. Тогда мне казалось, что это даже лучше, чем путешествие на Марс».

Татопулос и Уайзман работали вместе достаточно часто, так что художник-постановщик чувствовал себя явно в своей тарелке. Они понимали друг друга практически без слов. «Мы вместе работали над многими фильмами, да и знаем друг друга не первый год, – говорит Татопулос. – Я мог рассказать съемочной группе о том, как мы планируем снимать следующую сцену, а через несколько минут к ним подходил Лен и повторял мои рекомендации слово в слово. При этом заранее мы не сговаривались. В этом плане у нас было абсолютное взаимопонимание».

Уайзман соглашается с коллегой: «Он мог начать прорабатывать какую-нибудь идею, а я уже заранее знал, что мне понравится то, что он предложит. Мы даже проводили несколько экспериментов. Нам обоим приносили 35 различных вариантов той или иной декорации, и мы, не видя друг друга, отбирали два понравившихся. И ни разу не ошиблись в выборе».

Действие оригинального фильма ВСПОМНИТЬ ВСЁ разворачивается в будущем. Но не в настолько отдаленном, чтобы быть неузнаваемым. Напротив, такой мир мог бы запросто эволюционировать из нашего. «Мы старались не перегибать палку, – говорит реквизитор Дерик Блейк. – Поэтому если всмотреться в декорации и элементы реквизита, вы заметите – мы брали за основу то, чем располагаем сейчас, и лишь самую малость модифицировали».

Джессика Бил утверждает, что в настоящих декорациях кардинально меняется и актерская игра. «Если декорация выполнена реалистично, ты легче и лучше вживаешься в образ, – говорит актриса. – Вымышленный мир становится твоим реальным миром. Ты делаешь шаг на площадку и оказываешься там, где должна быть твоя героиня. Причем, как в физическом, так и в эмоциональном плане. Это очень важно».

Татопулос считает, что венцом его работы над фильмом стала “Cкат” – гигантский подъемник, соединяющий ОФБ и Колонию. Художник признается, что раньше ничего подобного на экране не видел. «Огромного лифта, шахта которого проходит через кору Земли, я ни в одном другом фильме не упомню, – говорит он. – Так что у меня был шанс сделать что-то по-настоящему новое и необычное. Основой для шахты лифта послужил остов «Боинга 747», так что у многих зрителей по идее должно появиться чувство дежа-вю. Вообще, мне хотелось, чтобы зрители чувствовали себя участниками событий, а не просто смотрели кино».

Джаффе был потрясен творением Татопулоса. «Я помню, как читал сценарий и думал: «Боже мой! Лифт, шахта которого пронизывает Земную кору! Как мы собираемся это сделать?!» – вспоминает продюсер. – Но когда за работу взялись Лен и Патрик, когда появились первые наброски, невозможное начало приобретать реальные очертания. Окончательно мои сомнения развеялись в тот день, когда я увидел декорацию своими глазами. Это было нечто неописуемое».

Одной из самых непростых площадок стала Колония, и в частности Портовый район, структура которого была стратегически важна для фильма.

«Площадка получилась большой, как настоящий город, – говорит Татопулос. – Нам нужно было разработать локацию с таким расчетом, чтобы режиссер мог снимать сцены под разными углами. При этом не должно было появляться ощущение, что все события происходят на одной и той же улице».

«Мы построили U-образный участок дороги, разделили его на части, словно пирог, и снимали отдельные участки, как независящие друг от друга районы города, – объясняет Уайзман. – На каждом участке были свои уникальные детали экстерьера».

Фаррелл признается, что был немало впечатлён «колониальной» съемочной площадкой. «Плотники и реквизиторы изрядно постарались – это была одна из наиболее детализированных съемочных площадок из всех, на которых мне доводилось работать, – говорит актер. – Один ее вид завораживал. Любой элемент фона, насколько бы он ни был малым и несущественным, выглядел очень реалистично. Мне кажется, подобная скрупулезность окупилась сторицей – площадка сама по себе была наполнена энергией, которая передавалась и нам. Фильм получился более правдоподобным».

Немало дизайнерских сил было положено на то, чтобы создать ощущение двух диаметрально противоположных миров: стерильно-чистой «идиллии» ОФБ и мрачной Колонии.

Оператору Полу Кэмерону пришлось продумывать специальное освещение, которое бы красноречиво описывало особенности двух враждующих наций. «ОФБ свойственно более холодное освещение – Солнце здесь светит, но, что называется, не греет, – объясняет он. – Соответственно, палитра получалась более мягкая. В Колонии же, напротив, превалируют насыщенные коричневые и зеленые оттенки. Кроме того, на монтажно-тонировочном этапе мы погрузили Колонию в компьютерный туман».

Чтобы еще больше подчеркнуть различие между двумя регионами, Уайзман решил, что в Колонии должен постоянно идти дождь. Татопулос считает, что эта идея существенно обогатила колорит декораций. В конце концов, съемочная площадка остается лишь съемочной площадкой – вымышленная локация, декорации которой выкрашены в металл и бетон. Чтобы иллюзия сработала, какой-то элемент на площадке должен быть настоящим. В случае с Колонией этим элементом стал непрекращающийся дождь. «Он добавил миру правдоподобия, – объясняет Татопулос. – Капли разбивались об асфальт и скапливались в лужи; когда актеры наступали в них, летели брызги. Ощущение того, что это всего лишь съемочная площадка, пропадало».

Даже в сценах, которые требовали наложения специальных эффектов (как, например, в сцене с погоней на автомобилях на воздушных подушках) Уайзман старался сочетать компьютерные и реальные эффекты там, где только было возможно. «Мы сконструировали и собрали настоящие каркасы машин на воздушных подушках и закрепили их на шасси гоночных болидов, – вспоминает Джаффе. – Актеры сидели на «обычных» креслах. Управляли футуристическими авто профессиональные шоферы, которые сидели рядом с актерами, но достаточно низко, чтобы не попадать в кадр. Мне такой вариант импонировал больше, чем актеры, сидящие в картонках на фоне хромакея. На экране заметна натуральная автомобильная вибрация, да и сами актеры адекватно реагировали на каждый маневр машины».

«В одной из сцен машина врезается в другую, – вспоминает Фаррелл сцену автомобильной погони. – Не могу сказать, что это был самый приятный актерский опыт. Но я рад, что мы снимали сцену именно так и никак иначе. Во-первых, это было достаточно забавно. А во-вторых, наши естественные эмоции было бы достаточно непросто сыграть. Сцена получилась насыщенной и полновесной. Не говоря уже о небе и различных звуковых эффектах, которые попросту невозможно было бы наложить на монтажно-тонировочном этапе».

Там, где это было возможно, актеры выполняли положенные их героям трюки сами. «Не проходило ни единой съемочной смены, чтобы мы не делали что-то сумасшедшее, – вспоминает Бил. – Мы болтались вверх тормашками на лонжах, нас било, швыряло, сжимало и дергало. При этом мы еще умудрялись палить из пистолетов. Это было здорово!»

Брайан Крэнстон также выполнял множество трюков. Хотя в этом он за свою продолжительную карьеру поднаторел. «Киношные поединки похожи на уроки танцев, – говорит актер. – Ты должен твердо знать наперед и помнить все, что должно произойти дальше. Только в этом случае сцена будет выглядеть правдоподобно. Кажется, я всего пару раз за весь фильм отдавил Колину ноги».

Самому Фарреллу пришлось много работать с координатором трюков Энди Гиллом (ФОРСАЖ 5; ОСОБОЕ МНЕНИЕ) и хореографом поединков Джеффом Имадой (СУМЕРКИ. САГА. РАССВЕТ: ЧАСТЬ 1; ХАННА: СОВЕРШЕННОЕ ОРУЖИЕ). «Каждый съемочный день, который я проводил в их компании, напоминал школьные занятия, – вспоминает актер. – Я словно делал лабораторную работу, получая знания, которые бы никогда в жизни мне не пригодились, если бы я выбрал другую профессию».

Одной из сложнейших батальных сцен стал поединок Куэйда и полицейских в офисе компании «Воспоминание». Именно тогда Дуглас начал понимать, что он, возможно, вовсе не тот, кем себя считал. Тогда же он обнаружил у себя навыки, о которых даже не догадывался.

«Я хотел показать, что схватка была настолько интенсивной, что у героя не было ни секунды передышки, – говорит Уайзман. – Более того, мне хотелось, чтобы у зрителей также не было времени на то, чтобы перевести дух».

Настолько динамичная сцена стала серьезным испытанием для всех, кто так или иначе имел к ней отношение. Группе каскадеров пришлось многому научить Фаррелла, движения которого планировалось снимать одновременно на несколько камер. Уайзман, в свою очередь, положился на разработанную компанией Doggicam систему гибридной рельсовой дорожки и высокоскоростной камеры, которую обычно использовали для съемки сцен автомобильных погонь.

Камеры отрабатывали по 4-6 метров пленки в секунду и были синхронизированы друг с другом. Это позволило запечатлеть всю красоту динамичных сцен.

«На площадке работали Колин и девять каскадеров, – рассказывает продюсер Рик Кидни. – Каждый должен был делать те движения, которые указал ему хореограф, иначе общая синхронность нарушалась. Каждый из десяти отрабатывал свою комбинацию и репетировал на протяжении месяца».

О ВИЗУАЛЬНЫХ СПЕЦЭФФЕКТАХ

Немалую толику зрелищности внесли в фильм супервайзер по визуальным эффектам Питер Чианг, а также его коллеги Эдриан де Уэт и Грэм Джек. В общей сложности в картине ВСПОМНИТЬ ВСЁ (2012) насчитывается 1600-1700 кадров со спецэффектами. Львиная доля была разработана на студии Double Negative, также известной как DNeg.

Уайзман решил снимать в реальных декорациях все сцены, какие только возможно. Однако было очевидно, что футуристический триллер обязывает использование большого количества специальных эффектов – начиная с формирования сюрреального и многослойного мира, и заканчивая динамичными сценами автомобильных погонь, когда главные герои пытались скрыться от охранников канцлера Кохэйгена.

По словам Де Уэта, он уже привык к тому, что Уайзман снимает большую часть сцен в реальных декорациях, и всячески поощрял такое начинание. «Это замечательно, когда режиссер пытается снять сцену без использования компьютерных эффектов, – говорит он. – Не важно, насколько хороших компьютерщиков ты привлечешь. Главное – никогда не терять связи с реальностью. Происходящее на экране должно быть правдоподобным».

«Лен все делает правильно, – вторит своему коллеге Чианг. – Он хотел, чтобы актеры максимально тесно взаимодействовали с фантастическим миром, и снимал все дубли без разбора, чтобы финальная сборка дала полное представление об окружающей героев действительности. Нам такой подход был тоже на руку. Мы проанализировали отснятый материал до мельчайших деталей и все свои решения принимали на базе того, что режиссер хотел увидеть в конечном итоге – освещение, дополнительные элементы экстерьера и все прочее. А обилие дублей дало нам исчерпывающую картину того, каким Лен видел этот мир».

Джек также отмечает, что подобный стиль работы часто был связан с «приятными неожиданностями». «Мы старались делать визуальные эффекты, чтобы картинка получилась еще более органичной, – объясняет он. – Скажем, камера могла сместиться и тот или иной визуальный эффект переставал работать. Однако именно благодаря этому, как ни странно, спецэффект работал с удвоенной силой. Взять, например, сцену, в которой одна машина врезается в другую во время погони. Изначально она снималась на пленку в реальных декорациях, однако нам пришлось почти полностью переделать ее в компьютерной графике, чтобы машины выглядели футуристическими. Но за основу мы конечно брали отснятый материал. Так появилась багажная полка, которую швыряет по салону во время столкновения. О таких мелочах мы бы вряд ли подумали, если бы изначально делали сцену в компьютерной графике».

Как и в других отделах, перед командой специалистов по спецэффектам стояла задача создать ощущение двух разных миров. «Мы должны были поддерживать связь между зрителем и историей, развивающейся на экране, – говорит Уэт. – Видя поселение ОФБ, вы не должны сомневаться в том, что это именно Объединенная Федерация Британии. Колониальные виды должны говорить о том, что вы оказываетесь в совсем ином мире».

«Вообще спецэффектами для Колонии и ОФБ изначально занимались две независимые группы, – уточняет Джек. – Они использовали в работе свои уникальные методы. Это также помогло придать аутентичности локациям».

«Мы начали с набросков ОФБ и Колонии, которые сделал Патрик Татопулос, – говорит Чианг. – У нас на руках были очень детальные иллюстрации и скетчи отдельных зданий и общего экстерьера. Однако для того, чтобы имплантировать их в трехмерный мир, нам пришлось многие виды разрабатывать самим. Взявшись за дизайн мира ОФБ, мы начали сопоставлять наброски и скетчи с фотографиями, которые Лен и Патрик сняли во время подбора локаций в Лондоне. Неоклассической архитектуре предстояло придать футуристический стиль. Лен предложил добавить побольше голограмм и стекла. Мир ОФБ получился довольно гротескным, с обширными каменными площадями и фонтанами, обилием стекла повсюду, чистенькими пешеходными дорожками и гигантскими автобанами, по которым мчались те самые фантастические авто».

Разобравшись с архитектурой, мастера спецэффектов обратились за помощью к художникам, чтобы те помогли «отстроить» на экранах компьютеров весь город. «Мы могли собрать весь город этаж за этажом, пользуясь универсальными блоками, которые мы в шутку называем «активами», – продолжает Чианг. – После этого мы обрабатывали город, придавая ему стилистику ОФБ. Разумеется, выстраивать каждое отдельное здание индивидуально мы себе позволить не могли – это было бы слишком нерационально и по времени, и по затрачиваемым усилиям. Мы ограничились 20 «активами» ближнего плана и 40 «активами» общего плана. Сопоставляя их в различных комбинациях, мы смогли выстроить город, уходящий далеко за горизонт. После этого мы добавили мелкие элементы, такие как колонны, лифты, фонарные столбы, дорожные указатели, ограды у тротуара, дорожную разметку и различные виды покрытия. В итоге получился именно такой город, который представляли себе Лен и Патрик».

«Мир Колонии был совершенно иным, – говорит Де Уэт. – Он был предельно загрязненным, погруженным в ядовитые испарения, в нем постоянно моросил кислотный дождик. В Колонии витал дух затхлости и гниения, из источников света преобладал неон».

«Обычно на одной съемочной площадке был задействован лишь один уровень Колонии, – говорит Джек. – Когда действие переносилось на этаж выше или ниже, сцена снималась на другой площадке. Нижний уровень Колонии был по большей части заполнен нарисованной на компьютере водой. Многие кадры, снятые в этих локациях, ограничивались съемочной площадкой, либо снимались на хромакее. Не редко мы комбинировали и то, и другое».

Основой для колониальной архитектуры опять же послужили наброски Патрика Татопулоса. «Мы брали очередной скетч и прикидывали, на какой из четырех уровней Колонии стоит это здание поместить и каким ландшафтом окружить, – говорит Чианг. – Командо строителей собрала несколько строительных «активов» и лодок на съемочной площадке, мы все эти элементы сфотографировали, оцифровали и начали создавать новый мир, пользуясь полученным материалом. Было достаточно нарисовать около 20 лодок и размножить здания, «выстроенные» в одном стиле».

Одной из самых сложных сцен для специалистов по визуальным эффектам стала погоня на футуристических автомобилях. «Когда я увидел превиз этой гонки, у меня дух перехватило, – вспоминает Де Уэт. – Сцена была очень амбициозной. По сценарию она происходит днем, так что никаких деталей под покров ночи спрятать было нельзя. Мне, на самом деле, это очень понравилось – мне хотелось, чтобы зрители увидели и оценили сцену до мельчайших нюансов. Город, по которому несутся машины, был полностью «отстроен». Вы увидите несколько очень красивых ракурсов с высоты птичьего полета.

Однако, наравне с восхищением, я был в ужасе, потому что понимал – всю эту красоту нам придется делать своими руками».

Де Уэт говорит, что решение Уайзмана снимать фильм в реальных декорациях, очень помогло компьютерщикам. Особенно это касалось автомобилей на воздушной подушке. «Для достижения максимальной реалистичности нам нужно было понимать, какие физические законы работают в той или иной ситуации, – говорит Де Уэт. – Например, как сила гравитации меняет положение тел актеров, находящихся в автомобиле в момент того или иного маневра. Это очень сложно подделать, поэтому нам нужны были образцы естественного человеческого поведения».

Чианг также признает, что подход Уайзмана пошел только на пользу фильму. «Многие режиссеры придерживаются того же принципа – снимать сцену на настоящих декорациях, а потом накладывать спецэффекты, – объясняет Чианг. – Однако когда дело доходит до таких динамичных сцен, как, скажем, автомобильная погоня, большинство режиссеров просто пытаются уследить за тем, что происходит в кадре. У Лена вся сцена выглядела натуралистично. Единственное, о чем он попросил – слегка размыть фон и смешать его с общей последовательностью событий. Вы увидите весь мир только в тот момент, когда машины будут приближаться к камере. Фон в этой сцене становится второстепенным «персонажем», который уступает место настоящим автомобилям, несущимся с невероятной скоростью».

Немало сил специалисты по визуальным эффектам затратили на “Cкат” – гигантский лифт, соединяющий ОФБ и Колонию. В кульминационный момент фильма “Cкат” оправдывает свое название и беспощадно уничтожается. Чианг объяснил, что строительство Бездны было полностью обусловлено тем, как она должна была рушиться впоследствии. Уайзман хотел, чтобы шахта разваливалась по определенной схеме, соответственно по той же схеме ее «собирали». «Мы в DNeg достаточно поднаторели в области визуализации разрушения тех или иных объектов, – улыбается Джек. – Поэтому в работе над фильмом ВСПОМНИТЬ ВСЁ (2012) использовали одну из проверенных временем программ для наложения этого спецэффекта».

Роли синтов, представляющих службу безопасности, играли обычные актеры в костюмах, созданных специалистами компании Legacy Effects. «Уайзман хотел, чтобы их гардероб был улучшен при помощи компьютерных спецэффектов, – говорит Чианг. – В костюмах должны были появляться прорехи и прорези, через которые можно было видеть механизмы, дающие понять, кто же такие эти роботы на самом деле». Как выяснилось, такие «засветы» зачастую требовали полной оцифровки персонажей. «Многие роботы были полностью нарисованы на компьютере, – признается Чианг. – В динамичных сценах было довольно сложно делать компьютерные вставки всем персонажам. Однако иногда нам удавалось «вставить» в костюм двигающегося синта фальшивый механический локоть, колено и даже торс».