Задушевные телебеседы о жизни - утренние и вечерние - обязательное блюдо телеэфира почти всех каналов. Утренние - веселее и короче. Вечерние - длиннее и задушевнее. Разговор с известным полузнакомым (вы его знаете, он вас нет) человеком на сон грядущий - телесуррогат единственной роскоши - роскоши человеческого общения. Особенно для тех, кто, по расхожему словцу, ни с кем не спит или кому не с кем поговорить по душам. Для таких интервьюирующие - роднее интервьюируемых. Они верные телезрителю собеседники, звезды ярче многих приглашенных, они не обманывают. И с этим, как говорится в одной ниже помянутой программе, не поспоришь.
Как-то умопомрачительно бойкий ведущий "Большой стирки" Андрей Малахов, приглашенный в качестве звезды на канал не первого порядкового номера, гордо объяснял, что исповедует мачизм и сам он мачо. Душка Малахов на молчаливого крутого самца-латиноса похож, что холеный зоопарковый павлин на ленивого вольного гепарда. Профессионально сплетничающих мачо не бывает по определению, по определению, мачо молчалив. Работу штатной телепрачки чужого исподнего мачо даже предлагать опасно - получишь удар в зубы с контрольным плевком в изнеженную душу.
Это случай милый, хотя и показательный - можно назвать себя кем-то, не задумываясь о соответствии взятой на себя роли.
В предпоследней "Школе злословия" канала "Культура" ведущие Татьяна Толстая и Дуня Смирнова пытались объяснить Ирине Хакамаде, что политик, представляющий правые силы, не может сниматься вместе с экстравагантной дамой из левой богемы. Почему, Хакамада не поняла - ведь она живой человек, ее очень попросили, она и согласилась.
С ней, можно предположить, согласилось и большинство телезрителей. Они привыкли и к религиозно терпимым коммунистам, видывали и думский рупор простого народа в обществе декольтированных дам (не будем указывать пальцем, но это Шандыбин на церемонии "Золотого овна"), они читают газеты, где на каждой странице - своя идеология и политическая ориентация. Зрители видят множество известных персон, подчеркивающих несоответствие своего сценического образа и жизненного. И почти не видят других - цельных людей.
Простой пример - цвет отечественной эстрады на вечернем приеме у обаятельных ведущих программы "Без протокола" на ТВС Ильдара Жандарева и Бориса Бермана. Здесь брутальный Николай Расторгуев предстал застенчивым интеллигентом, а усталый Владимир Винокур почти ни разу не пошутил. Здесь (как и в других программах) порочная и роковая на сцене Лолита Милявская доказала, что можно оставаться несчастной разведенкой даже при новом успешном браке. А вечно обаятельный Вахтанг Кикабидзе, дай бог ему здоровья, признался, что гипертонией не страдает, а реклама снижающего давление циркониевого браслета для него только работа.
Людей понять можно - жить-то надо. Популярность необходима, интервью поддерживают популярность. У поэтов - новые книги, у актеров - премьеры, у шоу-бизнесменов - концерты, у политиков - выборы. Все они от интервью устали. Но публичные откровения, как, вздохнув, призналась милая молодая актриса Мария Миронова, - часть профессии. Однако трудно представить себе папу римского в свободное от работы время поощряющего аборты.
С интервьюирующими тоже не все просто, как и с интервьюируемыми. В программе "Без протокола", выходящей чаще, чем могут выдержать ее ведущие, уже не обойтись без ритуальных ответов и лишенных смысла вопросов. Их не напасешься. Самый популярный вопрос в этой программе (как и в "Ночном полете" Андрея Максимова) всем без исключения дамам: каково быть красавицей? Ответ на него всегда дается непросто. Кроме того, честно готовящиеся к передаче ведущие все время вынуждены ссылаться на предыдущие интервью вопрошаемых. Те же часто и не помнят, кому, когда и что говорили.
Из-за слишком общих вопросов ответственность за интервью целиком ложится на гостей студии - они вынуждены не отвечать, а откровенничать и сочинять. И это тоже некое смешение принятых правил. И главное - часто появляясь в эфире, ведущие задушевных телебесед в своих вопросах и репликах раскрывают себя больше, чем того, с кем разговаривают. А с одышкой вечно усталого и полного Андрея Максимова зрители сроднились так же, как и с неизменной бодростью поджарых Жандарева и Бермана. Что же касается "Школы злословия", то эта программа и задумана с учетом всех замеченных метаморфоз - ее ведущие являются и ее героинями.
Все эти наблюдения не к тому, чтобы призвать публичных людей соответствовать взятым на себя ролям. Жить можно и по понятиям, различая маски и живого человека. Но жизнь, как и политика, и телепередача, строится на конфликтах - поэтому правые должны оппонировать левым, комики смешить, мачо молчать, берущие интервью спрашивать, а дающие его отвечать. Иначе получается не жизнь, не политика, не программа, а сладкая каша.
Как-то умопомрачительно бойкий ведущий "Большой стирки" Андрей Малахов, приглашенный в качестве звезды на канал не первого порядкового номера, гордо объяснял, что исповедует мачизм и сам он мачо. Душка Малахов на молчаливого крутого самца-латиноса похож, что холеный зоопарковый павлин на ленивого вольного гепарда. Профессионально сплетничающих мачо не бывает по определению, по определению, мачо молчалив. Работу штатной телепрачки чужого исподнего мачо даже предлагать опасно - получишь удар в зубы с контрольным плевком в изнеженную душу.
Это случай милый, хотя и показательный - можно назвать себя кем-то, не задумываясь о соответствии взятой на себя роли.
В предпоследней "Школе злословия" канала "Культура" ведущие Татьяна Толстая и Дуня Смирнова пытались объяснить Ирине Хакамаде, что политик, представляющий правые силы, не может сниматься вместе с экстравагантной дамой из левой богемы. Почему, Хакамада не поняла - ведь она живой человек, ее очень попросили, она и согласилась.
С ней, можно предположить, согласилось и большинство телезрителей. Они привыкли и к религиозно терпимым коммунистам, видывали и думский рупор простого народа в обществе декольтированных дам (не будем указывать пальцем, но это Шандыбин на церемонии "Золотого овна"), они читают газеты, где на каждой странице - своя идеология и политическая ориентация. Зрители видят множество известных персон, подчеркивающих несоответствие своего сценического образа и жизненного. И почти не видят других - цельных людей.
Простой пример - цвет отечественной эстрады на вечернем приеме у обаятельных ведущих программы "Без протокола" на ТВС Ильдара Жандарева и Бориса Бермана. Здесь брутальный Николай Расторгуев предстал застенчивым интеллигентом, а усталый Владимир Винокур почти ни разу не пошутил. Здесь (как и в других программах) порочная и роковая на сцене Лолита Милявская доказала, что можно оставаться несчастной разведенкой даже при новом успешном браке. А вечно обаятельный Вахтанг Кикабидзе, дай бог ему здоровья, признался, что гипертонией не страдает, а реклама снижающего давление циркониевого браслета для него только работа.
Людей понять можно - жить-то надо. Популярность необходима, интервью поддерживают популярность. У поэтов - новые книги, у актеров - премьеры, у шоу-бизнесменов - концерты, у политиков - выборы. Все они от интервью устали. Но публичные откровения, как, вздохнув, призналась милая молодая актриса Мария Миронова, - часть профессии. Однако трудно представить себе папу римского в свободное от работы время поощряющего аборты.
С интервьюирующими тоже не все просто, как и с интервьюируемыми. В программе "Без протокола", выходящей чаще, чем могут выдержать ее ведущие, уже не обойтись без ритуальных ответов и лишенных смысла вопросов. Их не напасешься. Самый популярный вопрос в этой программе (как и в "Ночном полете" Андрея Максимова) всем без исключения дамам: каково быть красавицей? Ответ на него всегда дается непросто. Кроме того, честно готовящиеся к передаче ведущие все время вынуждены ссылаться на предыдущие интервью вопрошаемых. Те же часто и не помнят, кому, когда и что говорили.
Из-за слишком общих вопросов ответственность за интервью целиком ложится на гостей студии - они вынуждены не отвечать, а откровенничать и сочинять. И это тоже некое смешение принятых правил. И главное - часто появляясь в эфире, ведущие задушевных телебесед в своих вопросах и репликах раскрывают себя больше, чем того, с кем разговаривают. А с одышкой вечно усталого и полного Андрея Максимова зрители сроднились так же, как и с неизменной бодростью поджарых Жандарева и Бермана. Что же касается "Школы злословия", то эта программа и задумана с учетом всех замеченных метаморфоз - ее ведущие являются и ее героинями.
Все эти наблюдения не к тому, чтобы призвать публичных людей соответствовать взятым на себя ролям. Жить можно и по понятиям, различая маски и живого человека. Но жизнь, как и политика, и телепередача, строится на конфликтах - поэтому правые должны оппонировать левым, комики смешить, мачо молчать, берущие интервью спрашивать, а дающие его отвечать. Иначе получается не жизнь, не политика, не программа, а сладкая каша.
